Земля уже успела высохнуть после прошедшего утром дождя, и освежающая прохлада ушла, как и не было. Осталась тяжёлая, несколько душная влажность, наполненная ароматами одуряюще пахнущих африканских растений, от которых кружится голова, а в сердце разливается сонная нега. В такие дни хорошо дремать в тени, и не суть важно – покачиваясь ли в гамаке или сидя в кресле-качалке на веранде дома, листая газету, да подкуривая постоянно затухающую трубку.
Лежать, прея в маскировочных накидках и пытаться притом уподобиться какой-нибудь рептилии, дыша через раз и по возможности не шевелясь, человеку непривычному очень тяжело. Даже кафры, урождённые обитатели здешних благословенных пажитей, не всегда способны на такой подвиг. В полуденную жару они либо заваливаются в тенёк подремать, либо выбирают какое-нибудь несложное занятие, не требующее ни хоть сколько-нибудь физических, ни умственных усилий.
Что же говорить о белых людях, один из которых родился в тех краях, где реки скованы льдом до восьми месяцев в году?! Но дух возобладал над плотью, и они, впав в то странное оцепенение, что со стороны можно принять за спячку, ухитрялись вести не только еле слышимую беседу, но и наблюдать за неширокой грунтовой дорогой.
Каждый раз, когда птичий всполох показывает приближение повозки или всадника, оба наблюдателя замолкают, начисто сливаясь с ландшафтом. Готовые в любой момент перейти от оцепенения к самым решительным действиям, они провожают глазами пылящую по дороге повозку, одинокого всадника на старой кобыле или группу работников-индусов, которые за каким-то чортом оказались здесь в разгар рабочего дня.
Выглядит это крайне подозрительно и попахивает провокацией… Но нет, индусы, гомоня на своём наречии, прошаркали мимо, вздымая босыми ногами пыль.
Индусы-кули прошли, и снова наблюдатели впали в оцепенение, не забывая прислушиваться к птичьему гомону и вглядываться в кусты на противоположной стороне дороге, где залёг командир. Впрочем… всё это только предположительно, старшо́й у них волчара битый и воспитывает подчинённых, ухитряясь даже во время выполнения задачи подкидывать им пищу для мозга и тренировки наблюдательности.
Андрей, грызя травинку и сплёвывая то и дело сгрызенное чуть в сторонку, изредка еле заметно кивает впопад и невпопад, слушая вполуха, и не перебивая Роэля только из вежества и дружественной приязни. Буковки он знает не хуже африканера, глаза и ухи есть, мозги в наличии, да и на дырявую память ни разочка не жалуется. Нового тот не сказал решительно ничего, а просто проговаривается, выплёскивая нервное напряжение.