Сейчас мало кто держит такую рухлядь, а ему што? Бахает, случись што, громко… а што ещё надо, коли ты поставлен от общины следить за морем-окияном? Увидел, што корапь к берегу идёт, так бахни, и всех делов! Разбираться, што и как, это уже пусть те, кто помоложе должны! А его дело стариковское… да и какой такой корапь? У нево вон мальчонка кашляет!
– Захарушко! – ещё раз позвал он мальчика, и когда тот подбежал, положил тому руку на плечо, удерживая при себе. Опираясь на роёр, как на посох, старик поглядел в сторону океана, старательно щурясь подслеповатыми глазами.
– Уж корапь не упущу… – бормотнул он, поглядел тревожно на срывающиеся с неба капли, подхватил с земли старый армяк, служивший внуку постелью, и зашаркал, спеша уйти за гряду от ветра и дождя.
Успели в последний момент, обойдя скалистую гряду и спрятавшись в пещерке, хотя вернее её было бы назвать расщелиной меж огромных валунов. Тесновато, но хватило аккурат на старика и мальчонкой, и осталось даже немного места для того, чтобы развести костёр на каменном полу.
Наморщив нос, укутанный в армяк ребёнок тем временем чихнул – раз, да другой…
– Чичас, Захарушко, чичас… – тотчас засуетился старик, собирая костерок и хвороста и плавника, ранее вынесенного на берег океанскими волнами, и притащенного в пещерку загодя, на такие вот ситуации. Постукивая кремнем о кресало, он добился попадания искорок на затлевший кусок старой ваты, раздул его, и поднеся к заготовленной растопке, разжёг костёр.
Через несколько минут, сидя у огня и поглядывая на непогоду снаружи, старик рассказывал мальцу какую-то бывальщину из своей длинной жизни, богатой не столько приключениями, сколько всякого рода тягостями, от которых человек, не слишком крепкий Верой, давно бы вздёрнулся на вожжах.
Говоря по правде, непогода снаружи не то чтобы вовсе разбушевалась, но правнук согрелся и перестал кашлять. Вон… трескает себе за обе щеки нехитрую снедь, да слушает старика, приоткрыв рот. А дым от костра, поднимаясь наверх, протягивается в расщелины и появляется над грядой, ничуть не мешая пещерным обитателям.
– Ладно, Захарушко… – закряхтев, старик тяжело поднялся, опираясь на роёр, как на посох, – пойду, гляну на море-окиян…
– Деда… ну дед! – малец дёрнул того за рукав, – Доскажи скаску-то!
– Скаску… – кхекнул старик, остановившись и взъерошивая мальчишке вихры, – кому скаска, а кому и быль!
Некстати заболела поясница, и он решил, что в самом-то деле… нужно же досказать! Усевшись, старик отставил ружьё, кашлянул, припоминая, на чём же он остановился?