Замечаю, как один из огромных британских мастодонтов с экипажем в полдюжину человек при четырёх или пяти пулемётах, снизившись, вываливает свой смертоносный груз на головы индийской пехоте и ору от восторга.
– Есть! – ветер едва не разрывает мне рот, но я – счастлив! Это даже лучше, чем я ожидал!
Освободившись от груза, британский аэроплан быстро набирает высоту…
… но Илья, спикировав, расстреливает его из пулемёта, зайдя сверху-спереди. Живучесть у этого британского динозавра оказалась чудовищной, но всё ж таки что-то там надломилось, кусок крыла оторвался, и аэроплан начал падать вниз, кружась осенним листом на ветру. Сел… аккурат у индусов.
Ещё один британец высыпал свой груз на своих же солдат, и ещё, ещё…
… и ни одна флешетта или бомба не упала на собственно британцев! Пилоты горели, разбивались и делали всё возможное, чтобы не пострадал ни один Томми Аткинс.
А индусы… Вы не понимаете, это другое!
Драчка пошла всерьёз, и началась натуральная собачья свалка. Задымился и вышёл из боя пилот из эскадрильи Тома́, сев за линией наших окопов. Жив ли?!
Вспыхнул свечой аэроплан из эскадрильи Уточкина, да как быстро! Несколько ужасающих секунд…
… и пилот врезался в британский дирижабль, вытаскиваемый из эллинга. Взрыв!
… самолёт разметало на сотни метров. А бой тем временем продолжился…
На земле уже горело десятки костров, а в небе была – рубка! Преимуществ в высоте мы более не имеем, и бой более нельзя назвать игрой в одни ворота! К сожалению…
Да, британцы не могут кружиться в воздухе с той же лёгкостью, как мы, но… их просто напросто больше! Всё ещё…
Выпустив ракету, оставившую в небе длинный шлейф зелёного дыма, я отпустил ситуацию на усмотрение командиров эскадрилий. Всё! Бой окончательно разбился на десятки схваток, и более мой присмотр сверху не имеет никакого значения!
Качнув крылами, я спикировал вниз вслед за ракетой, расстреливая из пулемёта «Виккерс» в цветах Российской Империи. Выпустив несколько пуль и размочалив кабину, я задрал нос «Феникса» вверх, оставляя подранка на Корнелиуса.
Набор высоты… и снова короткое пикирование. Очередь в несколько патронов, оторванное крыло вражеского аэроплана, закувыркавшегося вниз, и я, перевернувшись через левое крыло, ушёл от трассирующей очереди, едва не сцепившись бортами с тяжеловесом от «Ролса».
Далее – сплошная череда фотографических кадров. Вверх, вниз… я стрелял, в меня стреляли… Кажется даже – из револьвера! По крайней мере, в память отчётливо врезалась рука с револьвером и оскаленные зубы на окровавленном лице, показавшемся смутно знакомым.