– Ручаюсь, – спокойно ответил Адольф Иванович, с ленцой привалившись к дверному косяку, – Я таких хар-рашо знаю! Типаж не то чтобы редкий, самолюбие у подобных людей бешеное, ещё чуть – и к психиатру! Самокритичность низкая, единственное – очень убедительными могут быть, за счёт этого и выезжают. Ну и за счёт запредельной наглости и жестокости, пожалуй. Впрочем…
Он затянулся папироской, делая паузу.
– … одна только низкая самокритичность – звоночки! Шизоидный тип, да-с… Небесталанный, но шизоидный. Ты уж, хм… Ляксеич, постарайся с говором ещё. Я не зря наблюдать в соседнем кабине устроился. Как его корёжит, ты бы понимал…
– Да уж мал-мала понимаю, – усмехнулся Жуков, – хотя до тибе… да тьфу ты! До тебя далеко.
– Ну и вот, – спокойно кивнул медик, – сыскной и следственной работе не мне тебя учить, а вот психологические изыски, это моё!
– Да твоё, твоё, – отмахнулся шериф, – давай, а то я действительно… до ветру надо бы. Не сильно долго-то ломать этого Джорджа Розенблюма собираешься?
– Смотря что тебе надо, – пожал плечами медик, и отлепился от стены, – Мне, пожалуй, тоже не помешало бы посетить кабинет задумчивости…
– Смотря что тебе надо, – ещё раз повторил Адольф Иванович, идя рядом с Жуковым в нужном направлении, – Если просто сломать психологически, и заставить признаться, что он и есть британский агент, часа два от силы. Сдаст кого-нибудь, торговаться начнёт… А вот если нужно, чтоб он перед тобой, как на исповеди был, тут уже постараться придётся. Видел, как его корёжило от вашей простонародности?
– Эт да! – хохотнул шериф, – Это ты ловко придумал! Как же… он, такой красивый и умный, эрудит и интеллектуал, и мы… селюки с навозом под ногтями! Переиграли!
* * *
Надрывно загудели сирены, оповещая горожан о начале артиллерийского обстрела.
– Ды што ты будишь… – пожилой однорукий мужчина, не договорив, сплюнул досадливо на асфальт и заспешил в убежище. Он шёл, постукивая тросточкой, чуть заметно кренясь на правый бок и раздражённо бурча под нос что-то матерное в адрес британцев.
Пару раз ему предложили помощь, и даже подхватили было под локоть, но он так ожёг непрошеного помощника взглядом, что незадачливый парнишка чуть не отскочил, засмущавшись неведомо чему. Калекой мужчина себя не считал ни в коем разе, а что осталась одна рука, и охромел, то тьфу!
Жена есть, дети в наличии, внуки на подходе, себя и семью кормит – да так, что иной из тех, кто с образованием, и позавидует таким доходам! Так какой он калека? Он мужчина в самом соку!
– Едрить их… – вместо приветствия проговорил он, спустившись по каменным ступенькам в подвал и усаживаясь на лавочку, рядышком со знакомой, почти приятельственной жидовкой средних лет. Почти тут же рвануло где-то наверху… не слишком близко, но гулко, солидно этак, многопудово.