Она поворачивается к своей маме, сидящей на диване и плетущей ожерелье.
– Я скоро вернусь, мам. Не ложись без меня спать.
– Ладно. Береги себя. Люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю! – Оливия выходит за дверь.
– Пока, Куинн, – кричит мне ее мама.
– До свидания, – я машу ей рукой, радуясь, что она всё-таки запомнила мое имя, а потом выхожу вслед за Оливией.
Она уже успела спуститься на десять ступенек.
– Ты Габриэль Юнион! А я та неугомонная девчонка, что хочет подраться и говорит, – она поворачивается ко мне: – «Тебя коснулся ангел, девочка», – она улыбается, когда я догоняю ее. – Помнишь эту часть?
– Конечно.
– Вот это я, – говорит она, беря меня за руку. – Именно это мы и сыграем.
Когда мы подъезжаем к дому Джии, у нас нет плана. Мы пытались придумать хоть что-нибудь, пока ехали, но когда ты в ярости, думать вообще сложно. А Оливии удалось довести меня просто до белого каления.
– Почему эта стерва на тебя набросилась? Я думала, вы были подругами.
Но Джиа никогда не была моей подругой. Она всегда делала всё возможное, чтобы влезть между мной и Дестани. И теперь ей наконец это удалось.
– Но как у нее оказался мой дневник? Ее же не было на уроке у миссис Йейтс, – говорю я, уставившись на кирпичный дом Джии.
Оливия поворачивается ко мне, качая головой.
– Куинн, это была Дестани.
У меня внутри всё обрывается.
– Нет. Не может быть, чтобы она знала. Она бы не позволила Джие… – Дестани всегда во всем следовала за Джией, но чтобы настолько? Настолько, чтобы с готовностью уничтожить меня? Меня – ту, что была ее лучшей подругой на протяжении десяти лет? – Но ведь это значит, что именно Дестани украла мой дневник.
Оливия кивает.
– А как еще он мог оказаться у Джии?
– Может, она сделала это вместе с Кайде, – с надеждой произношу я. – Он расист, она расистка – они идеальная пара.
Оливия кривит губы и отворачивается к лобовому стеклу, явно не убежденная моим аргументом.
Не может быть, чтобы Дестани обо всем знала. Джиа могла попытаться забить ее голову какой-нибудь чушью обо мне, но она не послушала бы.
Я поднимаю взгляд на кирпичный дом и открытую зеленую лужайку. И тут замечаю, что на подъездной дорожке пусто.
– Подожди. Ее здесь даже нет, – я смотрю на Оливию.
Она тоже обращает внимание на то, что моя машина перед домом – единственная.
– Черт! Может, нам подождать?
Я пожимаю плечами. Потом думаю. Главная причина, почему она это сделала – чтобы Дестани осталась только с ней. Я даю задний ход.
– Я знаю, где она.
Десять минут спустя мы подъезжаем к знакомому белому фермерскому дому. Всё выглядит так же, как и раньше. Цветочный сад сбоку, простая уличная мебель у огороженного крыльца, где мы с Дестани обычно красили ногти, американский флаг, свисающий с козырька.