– Пап, я не ищу место, где буду жить в Нью-Йорке, потому что…
Вот оно. Сейчас я скажу им.
– Почему? – торопит он, не проявляя терпения, которое мне так необходимо.
Так что я трушу.
– Потому что я боюсь.
– Я знаю, что всегда страшно покидать родное гнездо, но…
– Нет, пап, я боюсь, что, когда я уеду, ты тоже уедешь.
Он выглядит обескураженным. Мама бросает на него напуганный взгляд.
– Мне кажется, что единственное, что у вас осталось общего, – внимание ко мне. Что случится с нашей семьей, когда я уеду?
– Ничего не случится, милая, – но, произнося это, он отводит взгляд.
Когда официант приносит нам еду, он тоже чувствует напряжение. Оно почти осязаемо, словно приливает волнами. И мне совершенно не хочется есть. Я хочу просто уйти, поехать к Оливии, чтобы они смогли вернуться к своей ругани.
Глава 14
Причины, почему мне жаль, что мы не стали подругами раньше
Как только распахивается дверь квартиры, Оливия сует мне в руки поддельные документы.
– Тебе двадцать два. Запомни дату рождения.
Я стою на площадке, глядя на знакомую мне фотографию меня самой.
– Мы использовали твое прошлогоднее фото из ежегодника.
Мой взгляд кажется более ясным и беззаботным. Я и вправду была тогда беззаботнее. Я снова и снова перечитываю дату рождения – 14 декабря 1998 года. У меня дрожат пальцы.
– Это совершенно противозаконно.
Она пошире открывает дверь.
– Заходи. Ты выпускаешь холодный воздух.
Внутри ее квартиры темно. Пахнет благовониями, свечами и сигаретным дымом. На диване сидит белая леди, ее светлые волосы собраны в неаккуратный пучок. Она делает что-то похожее на ожерелье из зеленой кожи, смотря криминальный сериал по телевизору. Она поднимает на нас глаза, щурясь, чтобы разглядеть нас в темноте.
– Мам, это Куинн.
Я поднимаю руку.
– Здравствуйте.
– Привет, детка, – ее голос звучит хрипло и устало.
Оливия ведет меня мимо дивана в темную кухню, где достает из холодильника упаковку с шестью бутылками мексиканского пива «Дос Экуис». Я ошарашена такой наглостью – пить в доме своей матери, в то время как сама мать находится дома.
– Ты можешь пока идти в мою комнату. Она справа, – она что-то ищет на столешнице. – Мне нужно найти чертову открывашку.
– Следи за языком, Ливви, – доносится с дивана голос ее мамы, словно в данной ситуации именно это заслуживает наибольшего внимания.
Я иду по темному коридору. Ее комната – единственная, в которой горит свет. Когда я вхожу, мое внимание сразу же привлекает рождественская гирлянда, аркой тянущаяся по потолку, и ее фотографии, расклеенные на стенах и развешанные на нитях.