На краю большого монитора появилось полтора десятка стремительно приближающихся красных точек, немедленно идентифицированных боевой информационно-управляющей системой как русские ракеты типа «Циркон (3M22)» (российская гиперзвуковая противокорабельная крылатая ракета.) и «Х-47М2 Кинжал» (российский гиперзвуковой авиационный ракетный комплекс.) Брэда прошиб холодный пот, вытащив из кармана платок он вытер шею. Трусом он не был, но предчувствие скорой беды схватило ледяной рукой, сжало за горло, совсем как тогда, когда в далеком детстве во дворе дома родителей, его подстерегли двое одноклассников — афроамериканцев. За отказ отдать карманные деньги его жестоко избили. Тогда он пролежал в больнице месяц, но так и не сказал ни учителям, ни родителям, кто это сделал. На следующий день после выписки Томпсон-младший записался в школу бокса, а еще через полгода качественно отметелил обидчиков. Тогда его чуть не выгнали из школы.
В клочья разрывая тревожную тишину рявкнул ревун, приковывая взгляды офицеров к мониторам системы боевой информационно-управляющей системы, на миг стало тихо словно в могиле. Это означало что ракеты приблизились на расстояние 230–270 километров, у атакованных кораблей осталось времени на то, чтобы отбить атаку не более полутора минут.
«Ну вот и ответ русских» — изо всех сил сжал кулаки адмирал. Уйти не успели, губы невольно прошептали:
— Fuck.
Почти одновременно заполошно взвыли сирены на кораблях эскадры; к местам по боевому расписанию побежали свободные матросы и офицеры; хищно зашевелились направляющие зенитных ракет, по показаниям радиолокационной станции AN/SPY-1А нащупывая слишком стремительного врага. Над палубой штабного крейсера с грохотом поднялась слегка изогнутая, быстро удлиняющаяся дымная колонна, увенчанная ослепительно-белым языком пламени. На миг высветились прилизанные палубные надстройки. Новый пуск и еще и еще, множество дымных столбов потянулись навстречу гиперзвуковым ракетам русских. Зажужжали, раскручиваясь зенитные пушки — это последний рубеж обороны. Пара километров для морского боя — это в упор. На боевых постах замерли матросы и офицеры. Все возможное они уже сделали, осталось положиться на Бога и техническое превосходство самой технически развитой страны мира — Великой Америки.
Перед мысленным взором Брэда Томпсона вновь встали образы любимых дочек. Про них он вспомнил напрасно. Засосало под ложечкой, но не так, как бывало от пережитого страха, а как-то тоскливо, отчего его даже стало подташнивать. Он всегда считал себя настоящим мужчиной, да, есть то, что его пугало, но каждый раз он находил силы переступить страх. Если бы мог, он бы заплакал, но адмирала не плачут. Разве что на берегу и то закрывшись в собственной спальне.