«Люди? Откуда здесь люди? Но раз подвернулась такая удача, грех ею не воспользоваться». На какое-то время он не забыл, нет, — но отстранился от всего, что произошло за недолгие минуты страшного боя: гибель товарища, неизвестная судьба оператора, собственной готовности пойти на таран и ожидание гибели. Хрупкая человеческая душа не могла сразу вместить и пережить так много и сейчас Сергей испытывал обычное человеческое облегчение, что для него все закончилось благополучно. А настоящая боль и скорбь по ушедшему товарищу придет позднее.
Корректируя спуск, он немного потянул стропу, еще несколько секунд полета в невесомости, несильный удар снизу, кресло упало на снег, опрокинулось, больно ударив по спине. Ветер подхватил паруса парашютов потащил по слежавшемуся, весеннему снегу. Скрежет обшивки кресла по насту. Наконец Сергей изловчился и отстегнул парашют, яростно хлопнув напоследок, он улетел в ночную тьму, оставив летчика в неподвижности. Он облегченно выпустил воздух меж стиснутых зубов. «Ты хотел приключений и поэтому пошел на военную службу? Кушай их не обляпайся!»
Покойная мать обожала Высоцкого. Сколько он себя помнил, его песни и баллады сопровождали маленького Сергея везде. А когда по телевизору показывали «Стрелы Робин Гуда» его было невозможно увести от голубого экрана. Ему снилось, как с мечом в руках, он штурмует замок вора и негодяя, как на рыцарском турнире в честь прекрасной дамы ломает копья, а нахалу, посмевшему подмигнуть его избраннице смело бросает в лицо перчатку. С пожелтевших страниц любимых книг шевалье Д» Артаньян говорил врагам: Сердце мое — сердце мушкетера. Я чувствую это и действую как мушкетер. И в душе маленького Сергея загорался восторг и восхищение. Свежий ветер странствий веял со страниц «Одиссеи капитана Блада», он почти слышал плеск ласковых карибских волн в час утренней вахты, когда ни один звук не нарушает тишины, о борта «Синко Льягас». Это была та судьба о которой он мечтал и стремился.
Жизнь обычная жизнь, полная повседневных житейских забот: гонкой за квартирой, машиной, дачей; статусными летними поездками в жаркие края; карьерой — все эти символы внешнего благополучия, не значили в его глазах почти ничего. Он тосковал по романтике и героизму. Это и стало, наряду с яростным сопротивлением желанию отца, чтобы старший сын последовал по его стопам и, поступил учиться на физика, мотивами бунта. Поступив в авиационное училище, он на долгих четыре года порвал с ним отношения и только перед выпуском они помирились.
Сергей отстегнул ремни, опираясь ладонями о твердый и холодный даже сквозь перчатки наст, неуклюже выбрался из-под кресла и выпрямился во весь рост.