Я вправду безумно устала и, чтобы никто не заметил как у меня дрожат ноги, прижалась к плечом к тёплому гладкому боку Шаксус Джера.
С таким же успехом я могла бы говорить со стеной. Зеленоглазый тарухан прожёг меня упрямым взглядом и молча шагнул вперёд. Хартадовы лапищи, не обращая внимания на моё «Алька проводит!» и «Сама дойду!», второй раз сгребли меня в одну сонную кучку и крепко прижали к широкой, знакомо пахнущей ночным ветром груди.
Сил на сопротивление у меня уже просто не осталось. А желания тем более. День-то был дли-инный, богатый на физические нагрузки и эмоции. Глаза слипались, ноги сделались ватные, а руки самопроизвольно и абсолютно естественно обвились вокруг шеи упрямо поджавшего губы тарухана.
Может, конечно, это Алька постаралась, и навела на меня сон, но своё «А как же дедушка?» я булькнула еле слышно, уже с трудом цепляясь за уплывающую реальность.
— Сам разберётся. — Отрезал Хартад. — Не маленький.
А в глазах у него, несмотря на сухой и жёсткий тон, такая нежность… Так что я, вяло трепыхнувшись для порядка, буркнула что-то невнятно-согласное и, мурлыкнув, уткнулась носом в монолитно-железобетонное плечо.
Кажется, я пыталась ещё что-то сказать, но соображалка отказала напрочь, удовлетворённо констатировав напоследок, что вот в таком положении я чувствую себя так хорошо и уютно, как никогда и ни с кем.
Доносившиеся сквозь дымку сна голоса казались далёкими и почему-то лохматыми. Они тихо шелестели, окрашивая темноту под сомкнутыми веками в бархатисто-зелёный цвет.
— … он хотел как лучше. Я понимаю — ты злишься и у тебя есть для этого причины, но…
— Дед, он наложил на меня печать Харташ-Элмане!!! — Негромко прорычал Хартад. — Ты понимаешь?
— Да, но ведь Таша её сняла и теперь вы можете не уезжать так срочно. — Возразил Зармид. — Поговори с отцом, заставь его понять.
— Нет. Я мог бы попытаться ему объяснить, но он не хочет слышать. Что толку рисковать, если он так уверен в своей правоте, что просто не готов принять сейчас что-либо, отличающееся от его версии мироздания?
— Повторно печать так быстро наложить он не сможет. — Тихо ответил Зармид, отводя взгляд.
Хартад помолчал немного, и в упор посмотрел на обманчиво равнодушного Шаксус-Джера.
— Аля, ты не расскажешь?
— Нет, если ты не хочешь. — Задумчиво протянула она. — И если от моего молчания не будет зависеть безопасность Хранительницы.
Тарухан согласно кивнул.
— Дело не только в печати. — Хартад прислушался к дыханию спящей на его руках девушки и, убедившись, что она крепко спит, пристально посмотрел в глаза деда и тихо продолжил. — Если я ещё раз услышу от отца какую-нибудь гадость про Ташу, я не сдержусь. А, как бы там не было, смерти я ему не желаю. Себе, впрочем, тоже. К тому же, оставаться здесь становиться просто опасно. Я не знаю чего ещё ждать от отца.