Ох… надежда же! Нашкар! Рванув ворот футболки, я потянулась к амулету, но… на тонкой цепочке висел лишь крестик, подаренный когда-то бабушкой. Нашкара не было!
Боль полоснула по горлу, сдавив его петлёй удушья. Отчаяние наполнило лёгкие, а я съёжилась на крашеном полу, зажав ладони между колен. Зачем мне жить, если Шайдар погибнет? Зачем мне этот мир, когда в том умрут друзья, любимый, даже враги? Зачем?!
— Таша, что с тобой?
Захлёбываясь слезами, я уже ничего не соображала. Тоска связала душу, опутала паутиной тонких нитей воспоминаний, которые впивались в кожу, сердце и радужные крылья рыдающего со мной чувства. Запахи, звуки, ощущения и картинки мелькали перед глазами, постепенно теряя краски, сливаясь в одно невнятное марево…
— Таша?
Меня затрясло. Сначала слегка, потом основательно. Клацнув зубами от очередного толчка, я раскрыла глаза и увидела…
— Хартад! — изо всех сил прижавшись к тарухану, я уткнулась лицом в его плечо, вдыхая такой родной запах. — Ты здесь…
— Всё хорошо, чудо моё, — поглаживая по спине и волосам, ласково проговорил он. — Я с тобой, мы все с тобой… Успокойся. Тебе просто приснился дурной сон. Не плачь, милая…
— Я не хочу возвращаться на Землю! — ещё не до конца осознав, что увиденное оказалось всего лишь кошмаром, сквозь всхлипы выдавила я. — Не могу потерять тебя, Альку, Грея, Варука, эльфов — всех вас!
— Не бойся, я не отпущу тебя, — непривычно ломким голосом отозвался любимый. — Мы не отпустим. Даже и не думай исчезать!
— Я так тебя люблю! — сморгнув слёзы с ресниц, я запрокинула голову и обняла лицо тарухана ладонями, чувствуя, как соль щиплет прокушенную губу. — Я так люблю тебя и Шайдар! Никогда не отпускай меня, пожалуйста!! Никогда!!!
— Обещаю, — выдавил Хартад и поцеловал, стирая с губ вместе с солью остатки жуткого сна. — Жизнью клянусь, никогда тебя не отпущу, моя светлая…
— Тьфу на вас, — вклинилась Алька ворчливо. — Опять телячьи нежности на пустом месте! Ташка, ты чего так испугалась? Аж побелела вся! Подумаешь, сон! Не маленькая ведь. Какой монстр должен присниться такой большой девочке, чтобы довести до истерики, а?
— Не монстр, — прижимаясь щекой к плечу любимого, я вздрогнула. — Я вошла в храм Заката, а вышла из него… на Землю. В свой родной мир.
Ехидство сменилось напряжённым молчанием. Причём молчали все. И тишина такая… Даже лязга гномьих доспехов почти не слышно.
— Думаешь, — наконец выдавила Алька тихое, — сон в руку?
— Не дай Бог, — сглотнув, простонала. — Не дай Бог!
— Глупости, — неожиданно бодро фыркнул Габи. — если ты вернёшься в свой мир, Шайдару кранты, а в пророчестве сказано про спасение мира.