— Мы не в индийском фильме, и глупо ждать, что вы будете бодро отплясывать и петь о своих чувствах, но я кое-что подправила в известной тебе песне. Наслаждайтесь, влюблённые. Про языковой барьер не вспоминайте даже, я обо всём позаботилась.
И музыка окутала нас густым облаком звуков, а потом и слов.
— Сотни нелёгких дорог, снова пройти я бы смог, зная, что вновь повстречаю тебя…
Стоило удивиться изобретательности подруги, но меня затянули омуты зелёных глаз. Музыка кругами расходилась по вселенной, пронизывая всё и вся. Не в силах оторваться друг от друга, мы впитывали пальцами тепло кожи, глазами пили пламя и нежность друг друга…
Любовь укутала нас, спеленала души, сплела их воедино. Мы тонули друг в друге, чувствуя, как растворяется весь окружающий мир в сверкании нового мира, заключённого в единении двух душ. Лишь радужные крылья трепетали над нами, огромные, яркие, бескрайние, не подвластные ни времени, ни законам мироздания. Наши с Хартадом крылья!
— …держи меня! И не отпускай меня…
И даже когда музыка стихла, а тарухан притянул к себе и с тихим стоном уткнулся лицом в мои волосы, крылья никуда не делись. Мы знали: несмотря ни на что, они отныне и навсегда с нами. Радужные крылья, распахнутые над миром, хранят нас и Шайдар от разлук и тоски.
Не знаю, как долго мы стояли вот так, ощущая друг друга до боли глубоко и пронзительно, но опять всё испортила Алька.
— Хорошего понемножку. Мы уже замёрзли вас ждать. Может, вы уже намиловались?
Я заворожено кивнула и мучительно покраснела. Недавний намёк на мой идиотский срыв в Маргале был более чем прозрачен. Кстати, я так и не узнала подробностей того разговора, ставшего причиной… недоразумения.
— У тебя не было, нет и никогда не будет причин во мне сомневаться. А кроме всего прочего, — тарухан посерьёзнел и впился пытливым взглядом в мои глаза. — Я банально хочу, чтобы все знали: ты моя… жена. Все, включая инкубов, ароллов, арханов, вампиров, демонов и… послов дроу!
В глубине бархатного голоса мелькнул отблеск остро отточенной стали. Упс! Кажется, любимый сделал неправильные выводы из наших перешёптываний с Тарнашем.
— Эм… А при чём тут ароллы?!
— То есть остальные «при чём»? — вскинув бровь, протянул Хартад.
Алька грохнула хохотать пуще прежнего. Вот ведь зараза! Вечно всё наизнанку вывернет, да ещё переиначит. Такой момент, а ей всё хиханьки да хаханьки!
— Смех без причины — признак дурачины, — заметила я досадливо и, наверное, устроила бы клыкастой хорошую взбучку, но пока следовало разобраться с более насущным вопросом: