Метаморфозы Катрин

Иногда я вспоминаю прошлую жизнь. Я точно знаю, что она была, но сейчас уже кажется сказкой. Страшноватой сказкой…

Мать умерла родами, отец пытался оставить меня в роддоме. Если бы не моя бабуля — кто знает, что бы было со мной. А так я жила в ПГТ, в частном доме с водой и газом, работала в огороде, вязала, немного шила и вышивала. Ходила с бабой Светой в лес за малиной и грибами, за земляникой и травами. Часть трав мы сдавали скупщикам, это тоже копеечку приносило.

На «травяные» деньги бабушка оплачивала мне интернет. Конечно, компьютера у меня не было, но мне и телефона хватало узнать всё, что нужно. Заодно телефон решил и проблему чтения. Всё же бумажные книги — это очень дорого. И в доме у нас были только старые советские издания. Зато — самое лучшее, что можно было из классики и поэзии, практически всё, что нужно было по программе в школе стояло в книжном шкафу.

Алименты от отца были крошечные, приходилось экономить. Но я никогда не голодала, у меня был чистый уютный дом и любимая бабуля. И холодное молоко с теплыми булочками на завтрак, и крошечная беленая комнатка, с тахтой и письменным столом, где я делала уроки, и черный, как смоль, ленивый и нахальный Плис, которого бабушка назвала в честь своей старой жакетки. На ней, на этой плисовой жакетке, Плис спал и лентяйничал днём. И старенькая, уже седая Тренька. Еще щенком её пытались повесить малолетние ублюдки. Так что лаять она так и не смогла, а иногда тихонько «тренькала», как говорила бабуля.

Тренька и ушла из жизни первой, дожив свой не маленький для собаки век в любви. Плис пропал через пол года, уже после похорон бабушки. Я нашла его на сороковой день, мертвого, на его обычном месте. Похоронила в саду, вместе с его любимой жакеткой, под старой яблоней, рядом с Тренькой.

Думать о смерти бабушки я просто не могла. Мне казалось, что я проваливаюсь в какую-то черную пропасть без дня. Я всё время уговаривала себе, что она просто уехала… Просто уехала и ей там хорошо…

Приходили соседи, помогали, тетка Люба звала пожить к себе, но сама мысль оказаться в чужой семье мне не нравилась. Хотя и дома мне было тяжело, все казалось странным и не моим, не таким, как при жизни бабули. Но школу я окончила, хоть и без медали. Благо, мне уже было семнадцать и ни в какой детприёмник я не попала. Приходили дамы из опеки, проверяли, как я живу. Аж два раза приходили. Но мне хватало алиментов и запасов дома. Огород я обрабатывать умела, так что за это можно было не переживать. Вот только что делать дальше я не знала. Планировалось, что я поступлю в институт в городе, и буду жить в общежитии, а летом работать. Ну, и бабуля поможет. Кое что она откладывала.