Время до обеда я решила провести, разбирая свой сундук в комнате. Надо сказать, он меня не порадовал. Несколько грубых сорочек. Ну, хоть чистые, значит можно будет помыться и сменить ту вонючку, что сейчас на мне. Два суконных платья, одно толстое и грубое, второе получше, даже с цветной вышивкой. Но на меня велико. Явно с плеча сестры. Рукавов у платьев не было — они лежали отдельно, других цветов и привязывались к платью ленточками. Три пары сравнительно новых вязаных чулок — думаю, Дага постаралась. Только вот нужно придумать пояс или колготки, привязывать чулки подвязками, а точнее — просто кожаными шнурками, прямо к ногам — не лучшая идея. Еще был большой суконный плащ с меховой опушкой, довольно вытертой. И грубая вязаная шаль. Остальное содержимое сундука предназначалось на теплое время года. Две пары кожаных грубых туфлей без каблука, и три верхних платья — все ношеные и с чужого плеча. Только одно можно было бы одеть на меня сейчас, но думаю, к лету оно станет мало. Не богато, прямо скажем.
После обеда, покормив Дагу, которая, правда, чувствовала себя лучше и хорошо поела, и напоив ее новой порцией отвара с медом, я отправилась, в сопровождении почтительной Косты к леди Тирон. Коста привела меня не в апартаменты леди, а в самый конец коридора, где за очень толстой дубовой дверью меня ждала мачеха.
Большая комната без окон напоминала собой склад всего на свете. Здесь же стояли сундуки. Не такие уж и большие.
Открыли первый из них.
— Это постельная ткань, леди Катрин. Белье вы нашьете сами, по размеру графской кровати.
В сундуке лежали три довольно узких рулона ткани. Сантиметров шестьдесят в ширину, не больше. Очень грубой и неотбеленной.
— Леди Тирон, вы думаете, что граф будет спать на этом? Давайте договоримся так. Я ухожу из вашего дома без денег. Но уж тряпками вы меня не позорьте. Когда красавица леди Маринда увидит это, что она обо мне подумает? Вам то всё равно, а мне с ней жить. Я не хочу всю оставшуюся жизнь выслушивать попреки в нищете.
Мадам психовала, я видела, но сейчас мне её психи были фиолетовы. Мне с ней не жить, она, однозначно, мой враг. Радость в том, что сделать она ничего серьезного мне не посмеет. Иначе не будет брака, а за это папенька может сииильно огневаться. Уж не знаю, что там ему король наобещал, но даже наследный титул барона для их сына — очень лакомый кусочек для купчихи. Пусть платит за свои хотелки.