Путь некоторых в столицу займет не менее месяца. Те, кто придут раньше, будут дожидаться подельников в темнице. Вместе с Амоном.
В некоторых местах крестьяне пытались кидать в пленников камни. Стража не допускала самосуда – они посягнули на власть царицы, перед ней они и ответят…
У меня было достаточно времени отоспаться после гонки. Привести себя в порядок и решить, что делать с изменниками.
Я запретила в стране публичные казни. Уже несколько месяцев, с момента моего прихода к власти, все церемонии такого рода проводились во дворах тюрем, без лишних свидетелей. Потом тело выставлялось за ворота. Если у казненного были друзья или родственники – они могли беспрепятственно забрать тело и похоронить. Если желающих не находилось – тело просто зарывали в землю. Иногда не забранные тела уносили медики – для изучения. Я не запрещала такое.
И хотя я правила уже более полугода, мне удавалось избежать сцен казни. Но сейчас была совсем другая ситуация. Нравится мне это или нет, но казнь будет публичной. Государственные преступники умрут на глазах у всех. И я лично должна присутствовать.
Мысль о предстоящей казни выворачивала мне внутренности заранее. В какой-то степени это был для меня экзамен на профпригодность. Хоть и тошнило от одной мысли, хоть и снились кошмары, но если я этого не сделаю, будет похоже на то, что я трушу. Да, самой мне топором орудовать не придется. Но для каждого жителя, стоящего в толпе, палачом буду я. Это моя воля и мой приказ, значит я должна сесть и смотреть в лицо своему ужасу.
Я не повторю глупостей последнего из Романовых. Это он своей мягкостью и трусостью расплодил революционные массы. Вспоминая, какой кровью это кончилось, я поклялась себе – никогда! Никогда я не допущу подобных ошибок.
Я не Сталин, не будет никаких чисток инакомыслящих. Пусть верят во что хотят, это личное дело каждого. Но никаких массовых нажимов на власть. Никаких восстаний и революций.
Раз уж я в это ввязалась, я обязана найти то самое лезвие бритвы и пройти по нему. Рано или поздно в любой жизни любого человека есть это лезвие. И если ты соскользнул в одну сторону – ты меняешься. Даже если потом стараешься выпрямиться. Да и не всегда это получается – выпрямиться.
Начав свою деятельность на благо народа с эксов, с убийств и грабежей, тот же Джугашавили потом так и не смог остановиться. Да, убийство банковской охраны – не то же самое, что убийство бывших соратников. Но как быстро он преодолел этот путь! И там, и там гибли невиновные.
Сейчас, в преддверии казни жрецов, мне страшно… Удержусь ли я? Не пойду ли по тому же пути? Какие демоны в душе Сталина толкали его на бесконечные «чистки» людей и истории?