– Что случилось, Сефу? Я же вижу, что ты маешься.
– Царица, раньше бы мне не пришло в голову предложить тебе такое. А сейчас я понимаю, что это ты, пожалуй, должна решать сама.
– Какая-то новая проблема? А кто решал ее раньше?
– Раньше, я так думаю, ей занимался верховный жрец Серапис, отец Джибейда…
– И что тебя смущает, почему ты не говоришь прямо, что случилось?
– Царица, эти люди не достойны лицезреть тебя…
Да ёжечки-божечки, что за тайны мадридского двора!
– Сефу, ты уже должен был давно понять, что я не маленький ребенок. Если я не смогу решить сама – обращусь за советом к Имхотепу или еще кому-то… Но если ты не скажешь мне, проблема не решится сама собой.
– Царевна, верховный мастер воровской гильдии хочет увидится с тобой.
Я слегка растерялась.
– Воровская гильдия? Зачем я им?
– Точнее, не с тобой, но с тем, кто может ему помочь с принятием новых законов. Я не смог решить, кого выбрать.
– Какой же закон вдруг потребовался воровской гильдии?
– Царица, мне стыдно обсуждать с тобой это… Может быть, стоит собрать совет? И там мы…
– Сефу, ну что тебе мешало поговорить об этом, когда мы завтракали? Все были в сборе, сразу бы и решили.
Сефу потупился, помялся и ответил:
– Мне было жаль разрушать наше хорошее настроение. Такая радость, что ты выздоровела, царица. И говорить о дурном не хотелось.
Человечек был невысок, жирен и разряжен, как попугай. Его ускх из золота и эмали, с бирюзовыми скарабеями, весил не мене 2-3 килограмм. Широкие золотые браслеты как бы говорили – я очень-очень богат!
О его проблеме мы вчера спорили весь вечер. Сефу объяснил, чего именно хочет эта гильдия. И это был не самый приятный спор. Что ни говори, но все мои соратники – дети своего времени. В какой-то момент я в очередной раз убедилась – многие понятия из той жизни просто не применимы в этом мире. Но возраст дозволения я отстояла. Не ранее семнадцати лет. Мужчины еще поспорили, но как-то вяло. Им это было не принципиально.
В тронный зал его не пригласили – много чести, но кто с ним будет говорить – он знал. И, похоже, это его несколько нервировало. В приемную комнату вполз на коленях, так что я даже лицо не успела увидеть. Комната не велика, ко мне он подполз близко. Но вот одна мелкая деталь меня насторожила. Запах. Пахло от него легким мятным ароматом. Откуда бы у него сведения о том, что царица не любит сладкие запахи? Неужели есть свой человек в моем окружении?
Нет, разумеется, я не подозревала никого из своих. Но кто-то из слуг, возможно? За моим креслом замерли неподвижно два воина. Из старых, проверенных еще во время наведения порядков в столице. У дверей кабинета стояли лицом ко мне еще двое. Сколько за дверями – он видел. Я понимала, что человечек отчаянно трусит. И в то же время чем-то мне импонировала его хватка. Это ведь какую силу духа нужно иметь – напросится на прием во дворец. И не струсить, когда скажут, что попадет к царице!