Проснулась я от шума за дверью – Кана возилась в комнате с посудой и тихонько звякала серебром под скрипучее бурчание своей сестры. Терпеливая она всё же женщина.
Есть вместе с Вассой я не захотела. Неторопливо умылась, нашла платье, которое мне сегодня понадобится, оделась.
Завтракать я предпочла в своей комнате и Кана безропотно накрыла мне стол. Сладкая каша со сливками, тёплые ванильные булочки и совершенно божественный кофе! Аромат его я почувствовала ещё до того, как села завтракать. Но у меня на столе в кувшине была простая вода. Мне опять пришлось надавить на Кану. Я слышала, как она ходила спрашивать разрешения у Вассы и готовилась к очередной перепалке, но Кана вернулась, неся красивую джезву и сахарницу. Я получила свой утренний допинг! Это несколько примирило меня с действительностью.
После завтрака, подождав, пока поест Кана, я надела дурацкий чепец и мы, наконец-то, вышли на улицу. Дом, довольно большой, из песчаника, стоял на взгорке, но из-за разросшейся небольшой рощицы ту самую Мончу я всё ещё не видела. Широкая дорожка больше напоминала аллею – по обе стороны, густо сплетая ветви, стояли совсем ещё голые деревья. И только с середины склона через ветки я увидела первый дом. Он был скрыт от дороги высокими зацветающими деревьями. Не знаю, яблони или что-то другое.
— Кана, что это такое?!
— Так это семьи Суров дом.
Я даже не представляла, что бывают такие дома. Более, чем странное строение! Как-будто великан-младенец взял и слепил вместе кучу различных домов и домиков. Все полуторноэтажные, с каменным первым этажом и фахверковой надстройкой, но с разными окнами, разной формой крыш и крылечек. И все – сросшиеся между собой!
— Кана, а почему у них отдельные входы?
— Так детей когда отделяют – они пристраиваются. Вот, кир Стефания, которая часть в центре – там сейчас старший сын Суров живёт с женой и детьми. А раньше там прадед его жил. А младшим – пристраивают.
— Кана, а почему нельзя сделать отдельные дома?!
— Так налог на каждый дом платить придётся. А это всё – один дом считается.
— Это сколько же сейчас здесь семей живёт?
— Ну, вот считайте, кир Стефания, сами Суры-старшие, у них четверо детей было, дочку выдали замуж, а сыновья тут пристраивались. А у сыновей тоже дети взрослые уже… Суры-старшие помрут – их дом займут те внуки, что ещё не обзавелись своим. А не помрут – так будут всем кагалом новое пристраивать.
Всего я насчитала в этом странном доме восемь крылечек. Возможно, что и ошиблась – слишком часто загораживали этот человейник садовые деревья.