С собой я повезу только посуду и Таню. Не очень понимаю, на кой я её наняла. Хотя, если она действительно с детства тёрлась на кухне, то, вполне возможно, что и найду ей работу.
Коров я купила очень удачно, хотя рынок с животными и способен был свести с ума любого – такой шум и гам стоял при торговле.
Торговали всем, что шевелится.
От медлительных и спокойных коров, до птиц в клетках. Нет, гуси и куры сидели по плетёным загончикам. А вот какие-то певчие птахи занимали целый прилавок и голосили, и щебетали, и чирикали на разные голоса!
В одном из загонов бился рогами в шаткую дверь баран… безрезультатно бился, но упорно. Восхищённые овцы стояли вокруг и ждали победы, но пока у главаря ничего не получалось.
Где-то истошно орали петухи, соревнуясь в силе луженых глоток, гоготали гуси, которых упорно облаивал крупный шоколадно-серый пес, сидящий рядом на цепи…
Я бы спокойно могла уйти оттуда, ведя на поводке козу, настолько я одурела от этого шума и гама. Что конкретно мне говорила ман Дита, тянущая меня за руку в нужном направлении, я почти не слышала. Только отдельные слова:
— …молока почти ведро… и телёночек будет… свиней…
С рынка я уходила, став владелицей пяти задумчиво жующих коров, четырёх довольно больших поросят и десятка гусей-подростков. Всё это добро пригонит в рейт ман Каст.
А повезёт нас домой сама ман Дита.
— Да что вы, кир Стефания, волнуетесь? Неужели я с парой коняшек не справлюсь?!
Какое, всё же, счастье – быть молодой и здоровой! Было бы мне лет сорок – я бы этот ремонт просто не пережила.
Свой семнадцатый день рождения в начале осени я встретила посреди полной разрухи в доме, среди стружки, цементных разводов и белил, вони масляной краски и прочих радостей. Но это мне ещё повезло! Тане, впрочем, тоже – ей подошла детская кроватка. Впритык, но она помещалась. Мы спали с ней на уже отремонтированном чердаке. Там настелили потолок. Для тепла, а не для красоты. Красоту можно и потом навести.
Новые повариха и горничная вообще месяц с лишним спали в мыльне, на старых, набитых сеном матрасах. Через день их выкидывали просохнуть на солнце, а сами вечерами, по очереди, топили мыльню, отмывались и стирали одежду. Готовила ман Сона на костре, на сложенном на скорую руку очажке, потому еда была самая простая, но вполне вкусная. Особенно хороши были супы – без них я очень скучала. Не представляю, как ей удавалось на костре приготовить такие чистые, прозрачные и наваристые бульоны!
Слава Всевышнему – всё закончилось до осенних холодов! Последние четыре дня мы без конца отмывали и проветривали новые комнаты, расставляли мебель, скоблили пятна застывшей краски с оконных стёкол и полировали зеркала, перетряхивали и стирали одежду и бельё, пропахшие ремонтом и сыростью. Дел хватило всем. Хотя меня, как «барышню», пытались освободить от грязной работы, но мне, признаться, было неловко вышивать в тенёчке, когда вокруг все работали.