По-видимому, подпрапорщик Дьяконов не остался в живых, так как о нем прекратились всякие сведения.
(Следует перечень свидетелей ранения).
Подпрапорщик Дьяконов имел Георгиевский крест 4-й степени и Croix de guerre (с пальмой)».
Этот бесхитростный рассказ про одного из многих. Сколько, в самом деле, таких скромных русских героев, имена которых не удалось сохранить, осталось лежать на полях Франции и Македонии, выражая своею геройской смертью протест против власти большевиков и их дерзости распоряжаться судьбами не принадлежащей им Великой России!..
Интересно привести выдержку из письма одного очень вдумчивого офицера Русского легиона, участника славного боя 30 мая, написанного им генералу Лохвицкому и в переводе находящегося в соответствующем архивном деле. В нем говорится приблизительно следующее: «Относительно настроения офицеров и солдат могу сказать, что мы себя считаем приговоренными, без всякой надежды вернуться назад целыми, подобно батальону «смертников» в России, уничтоженному целиком, без всякой реальной пользы для общего положения[95]. Его приходится рассматривать скорее как «идею», чем как организм для использования в бою».
К сожалению, добавляет автор письма, мечта о том, чтобы батальоны Русского легиона были соединены вместе, до сих пор не осуществилась; действуя же раздельно, малыми пакетами, под начальством французских офицеров, эти части не могут осуществить какой-либо самостоятельной задачи, и вся их роль сводится к содействию успеху других частей. Между тем, жалуется он, лучшие солдаты уже перебиты, остальных ожидает та же судьба. «Боюсь, что при таких условиях ни задача, ни идея, положенные в основу при организации Русского легиона, не будут полностью осуществлены».
12 июня командование 1-м батальоном переходить от полковника Готтуа к капитану Лупанову. А накануне, 11 июня, французским военным министерством отдано распоряжение о замене старых ангажементов новыми, в которые вводилось определенное обязательство служить «до конца войны», и которое должно было быть подписано каждым легионером, как того требовал основной закон, в присутствии французского представителя (sous-intendant).
Согласно этого распоряжения, русским легионерам, подписавшим новый контракт, предоставлялось право либо продолжать службу в специальном Русском легионе, либо перейти в состав Иностранного легиона. Не пожелавшие подписать нового контракта подлежали переводу в разряд рабочих, или, в случае нежелания работать добровольно, отправлению в Северную Африку на общем основании. Французское военное министерство отдавало себе отчет в том, что требование подписания нового ангажемента поведет к значительному уменьшению числа добровольцев, но, по его мнению, другого выхода ликвидировать накопившиеся недоразумения у него не оставалось.