При этом генерал Daugan выражал мнение о желательности передачи командования русским действующим батальоном французскому штаб-офицеру, который, по его мнению, будет один в состоянии точно и быстро согласовать действия этого батальона с общими заданиями начальника французской дивизии или бригады. Им же признавалось полезным наличие в батальоне некоторого числа французских офицеров для сглаживания тех шероховатостей, которые искусственно были создаваемы пропагандой между русскими офицерами и солдатами со времен начала революции.
Что касается генерала Brulard’a, то последний являлся сторонником другой системы, предлагая оттянуть с фронта все русские добровольческие части, не исключая и находившуюся в составе 1-й Марокканской дивизии, чтобы воспользоваться ими в качестве кадров для новых, более широких формирований, которые в будущем и могли быть использованы для боевой работы на французском фронте.
Нетрудно видеть, что эта вторая система, преследуя более обширное задание, могла бы дать плоды лишь по истечении нескольких месяцев. В действительности же она лишила бы русские военные контингенты лишь возможности принять боевое участие в событиях последних месяцев войны на западном фронте.
По счастью, она не была принята.
Вследствие принятия предложения генерала Daugan, отряд Русского легиона, находившийся в составе 1-й Марокканской дивизии, получил в августе месяце довольно значительные подкрепления за счет других батальонов того же Легиона.
Он развернулся в батальон из двух с половиной рот стрелков и одной пулеметной роты и вошел, уже как самостоятельная часть, в состав 1-й бригады Марокканской дивизии. Бригада эта образовывается из Иностранного легиона: (три батальона), Мальгашского батальона (из туземцев острова Мадагаскара) и батальона Русского легиона. Командует этой бригадой французский полковник Bouchez, нынешний начальник штаба страсбургского военного губернатора.
В таком составе русский батальон, давно уже принявший в своем внутреннем обиходе почетное название «Легиона чести», перебрасывается еще раз на автомобилях к северу от Уазы и здесь ведет в течение всей первой половины сентября, в районе Терни-Сорни, многодневное наступление в направлении на Лафо, на один из наиболее выдавшихся вперед углов укрепленной линии Гинденбурга.
Батальон несет здесь крупные потери, особенно в боях 2 и 14 сентября. В первом из названных боев, по свидетельству участников боя, два французских офицера (командующий батальоном Commandant Tramuset и Capitaine Brun) падают на поле сражения «смертью храбрых» рядом с русскими легионерами: высокодоблестным врачом батальона Клейманом и георгиевским кавалером протоиереем Богословским, шестидесяти лет, получившим уже право на перевод в Россию, но считавшим своею священною обязанностью участвовать в сражении и напутствовать шедших в атаку крестным благословением. Эта смерть в одном бою героев, принадлежавших к двум союзным национальностям, ярко подчеркивает общность идеи, воодушевлявшей самоотверженно гибших русских и французских людей.