— Эй-эй, давайте полегче с дамой. Мне же больно! — Закричала я, совершенно забыв, что как я никого не понимаю, так и меня никто понять не может. Но, наверное, мне простительно, уж очень больно эти двое монахов схватили меня за руки.
Конечно, они меня не поняли, и ослабить хватку даже не собирались. Пришлось терпеть, пытаясь не заплакать от боли, страха и стыда. Кажется, мой ступор проходит, начинается истерика. Главное, что бы она не грянула прямо сейчас. Сначала надо разобраться и хотя бы приблизительно узнать, где я и что происходит.
Пока я предавалась эмоциям, монахи меня, зачем-то, повертели в разные стороны, внимательно осматривая. И смотрели они явно не на мою прекрасную грудь, а искали что-то вполне себе определенное. И ведь нашли. Интересно, что это? Священник в полной тишине медленно подошел ко мне и пристально посмотрел на указанное одним из моих конвоиров место.
Ну и что? Он смотрит на мою лопатку. Там всего лишь татуировка, что я несколько лет назад сделала во время одной из наших с девчонками вечеринок. Мы тогда так крепко выпили, что не запомнили даже, как из дома выходили и как возвращались, не говоря уже о том, как выбирали рисунок. Позже я искала значение тех символов, что изображены теперь у меня под лопаткой на спине, но не смогла найти даже салона, где мы сделали мне это художество. Пришли к выводу, что это просто свободная фантазия автора и перестали искать.
Что в моей тату такого возмутительного, что священник с каким-то мрачным удовлетворением кивнул сам себе, чуть отошел на полшага и дал знак монахам. Те развернули меня спиной к толпе. Потом священник что-то горячо вещал деревенским, тыкая пальцем мне в спину. Но я не слушала. А какой смысл? Все равно ничего не пойму из того, что он говорил. Только интонацию, а она и так понятна. Меня в чем-то обвиняли, и теперь он читал внеплановую проповедь своей пастве.
Все больше хотелось плакать, но я держалась. Нужно узнать свою дальнейшую судьбу хотя бы на сутки вперед. И раздобыть одежду. А потом можно и поплакать немножко. Но только совсем чуть-чуть.
Оторвавшись от своей проповеди, священник что-то приказал своим подчиненным и те, чуть поклонившись, повели меня вглубь здания во внутренние помещения храма. Оглядеться мне опять-таки не удалось, молодые люди шли быстро, практически неся меня за собой, да и смотреть, особо, было не на что. Голые коридоры, деревянные стены без каких-либо украшений, только светильники на стенах. Не электрические и даже не газовые. Свечи. В деревянном здании. Потрясающе. Надеюсь, храм не загорится, пока я в нем нахожусь.