Меня привели в маленькую комнатку практически без мебели, только широкая лавка напротив входа и ведро в углу. Окон нет, света тоже нет. Но зато, мне дали рубаху! Тряпка тряпкой, на самом деле, широкая, мне по колено, с длинными рукавами из материала, похожего на мешковину. Может она и была, в темноте не видно. Я торопливо оделась и уселась на скамью.
Немножко поплакала, не смогла удержаться. Но старалась плакать не слишком громко, а то, вдруг, услышат. Что будет, если кто-то услышит, я вряд ли могла бы сформулировать, но мне не хотелось, что бы меня видели во время этого.
Не знаю, сколько времени прошло, но я успела поплакать, успокоиться и заскучать, когда, наконец, дверь снова открылась и те же монахи повели меня куда-то дальше по коридору. Привели в комнату, что была буквально за углом и походила на обыкновенную допросную. Стол посередине, два стула с разных сторон и полное отсутствие другой мебели.
Меня усадили на один из стульев, а напротив сел один из монахов и пристально на меня уставился. Я не поняла, что происходит? Попытку покрутить головой пресекли, второй монах вдруг крепко схватил ладонями мою голову и зафиксировал ее так, что бы я смотрела на его напарника. Я могла бы закрыть глаза, но поймав его взгляд, тяжелый, словно ввинчивающийся мне в мозг, я не смогла даже отвести глаза, не то, что закрыть их.
Как долго это длилось, я не знаю. В какой-то момент я просто потеряла счет времени и, кажется, отключилась.
* * *
Очнулась я как-то странно, будто кнопку нажали, и я пришла в себя. Я не падала и даже не опустила голову на стол, потому что пришла в себя по-прежнему сидя на стуле, мою голову держал один монах, а второй пялился в глаза. А, нет, уже не пялился. Когда я очнулась, он чуть откинулся на стуле и ответ взгляд, теперь он смотрел на кого-то за моей спиной. На того священника, наверное. Но как я теряла сознание, если не падала? И не обвисала в руках монаха, иначе бы болела и шея, и спина. Выходит, этот парень меня загипнотизировал? И я просто не помню, что делала в это время. А вдруг он мне что-то внушил?
— Я закончил, мастер. — Вдруг заговорил гипнотизер, голос у него был молодой и звонкий, но самое главное, я поняла, что он сказал. Как так?
— Хорошо, Юнтон. Филад, ты свободен. Юнтон, останься, ты, может, еще понадобишься. — Голос священника был таким, каким и должен быть у хорошего оратора с большим стажем, звучным, глубоким и красивым.
Филад отпустил мою голову и тихо удалился, совершенно беззвучно, я даже не заметила, что дверь открывалась. Молодой гипнотизер Юнтон встал со стула, отошел к стене и застыл там, не издавая ни звука. Однако, они отлично выдрессированы. Вон как быстро рассосались.