- Я люблю тебя, Аполло, - сказала она. - Полюбила тебя в тот вечер, когда мы познакомились. Прости за то, что тебе пришлось пережить из-за моей сестры, но я рада, что ее поступки нас свели, потому что я могла никогда больше тебя не увидеть.
Она вышла, глупо надеясь, что он окликнет или догонит ее. Не окликнул и не догнал… Сомкнулись дверцы кабины; лифт привез ее вниз, и она вышла из здания, совершая необходимые движения, словно механическая кукла.
Дойдя до ближайшей станции метро, побрела в толпе, не сознавая, куда идет. Она словно оцепенела. И даже радовалась своему оцепенению. Оно защищало ее от невероятной боли.
«Ты могла остаться… и стать его содержанкой».
Софи заглушала доводы внутреннего голоса. В конце концов, это бы ее убило.
Она спустилась к эскалаторам, намереваясь ехать в южную часть Лондона. Когда уже собралась ступить на эскалатор, ее окликнули.
- Софи!
Нет. Ее дурацкое воображение играет с ней. Она занесла ногу над ступенькой, но ее снова окликнули:
- Софи, подожди! Пожалуйста!
Она услышала, как идущая рядом девушка сказала:
- Эй, Софи, если не хочешь, я с удовольствием тебя заменю. Он настоящий красавец.
Софи развернулась. Аполло стоял по другую сторону, опершись о турникет, как будто собирался его перепрыгнуть.
Софи подошла к нему, не позволяя себе слишком надеяться. Она чувствовала, как между ними воздух электризуется - даже здесь.
Она подошла ближе.
- Аполло, я не стану твоей содержанкой. Я не гожусь для этого.
- Софи, я не хочу, чтобы ты была моей содержанкой… только вернись, пожалуйста!
Их окружили пассажиры. В толпе послышались смешки. Софи направилась к выходу. Аполло не сводил с нее взгляда. Он ждал ее. Большой, надежный.
Софи понимала: если он снова попросит ее о том же самом, ей не хватит сил отказать. Она готова ухватиться за любую возможность, лишь бы быть с ним.
Когда она остановилась перед ним, он положил руки ей на плечи.
- Прости, - сказал он.
- За что?
- За то, что не уважал тебя. И за то, что у меня ушло целых десять секунд, чтобы прийти в себя…
В это время что-то громко объявили, и его последние слова утонули в шуме.
- Что ты говоришь, Аполло?
- Говорю, что уже поздно. Если и питал надежду оградить себя от боли, вызванной тем, что я тебя потеряю - позволить тебе ехать в Афины, попытаться сделать тебя своей временной любовницей, - теперь все в прошлом. Потому что я предпочитаю провести с тобой один идеальный день, если это все, что у нас есть, чем жалеть всю жизнь, потому что я оказался трусом, не признался в своих страхах и не открыл свое сердце.