По дороге Ельцин заехал в Крым для встречи с президентом Украины Леонидом Макаровичем Кравчуком. Рукопожатие двух лидеров должно было состояться на так называемой шестой даче. Здание размером с небольшой санаторий, построенное лет пять назад для приёма на отдых представителей братских компартий, с тех пор пустовало. Кравчук встретил Ельцина, они вышли на балкон, о чём-то с минуту поговорили и затем разошлись, для того чтобы встретиться чуть позже на переговорах. Ельцин уединился в комнате с министром обороны Павлом Сергеевичем Грачёвым. Появился начальник охраны Коржаков с «характерным предметом», завёрнутым по советской традиции в газетную бумагу. Ельцин с Грачёвым вышли через несколько минут, явно слегка «освежившись». Настало время идти на встречу с Кравчуком, путь на восьмую дачу лежал под горку. Отойдя с полсотни шагов, сопровождаемый небольшой «свитой» Ельцин повернулся и, обращаясь, надо думать, к своим помощникам, произнёс: «Подготовьте указ: шестая и восьмая дачи — в собственность России, с Кравчуком согласовано». С трудом верилось, что можно было о чём-то договориться в ходе краткого балконного разговора. Скорее всего сработало не раз проявлявшее себя впоследствии воображение нашего президента.
Но впереди был ещё и политический сюрприз. В ходе переговоров в Софии президент Болгарии Желю Желев поставил вопрос о признании Россией одного из образовавшихся на руинах бывшей Югославии новых государств — Македонии (Словению, Хорватию и Боснию и Герцеговину к этому моменту Москва уже признала). Ельцин вопросительно обернулся к Козыреву. «Греки возражают», — шепнул министр президенту. Ельцина, однако, это не остановило, и он отдал распоряжение своему помощнику Дмитрию Борисовичу Рюрикову прямо сейчас подготовить указ о признании близкого Болгарии македонского государства. Указ был подписан на месте, хотя в опубликованной его версии значится «Москва, Кремль, 4 августа 1992 года».
Услышав распоряжение Ельцина, Козырев прямо за столом переговоров сказал: «Чуркин сейчас едет в Македонию (действительно, сразу после Болгарии была запланирована моя командировка в Скопье), пусть он сообщит македонцам о вашем решении. А заодно пусть поедет в Афины и разъяснит всё грекам». Если первое поручение было из разряда самых приятных (прибыв в Скопье с указом Ельцина, я на сутки стал чуть ли не национальным героем молодого государства), то с Грецией всё обстояло намного сложнее. Между Афинами и Скопье разгорался спор по поводу названия независимой Македонии. В намерении присвоить данное наименование греки усмотрели покушение на своё историческое достояние, поскольку считают, что «настоящая» Македония и всё, что связано с её славной историей, принадлежат исключительно Греции.