Представление о том, каким зыбким было хорватско-сербское противостояние, даёт интервью, которое я дал в этот день хорватскому еженедельнику Globus.
«Когда в ходе встречи в Книне я получил сообщение о продолжающихся обстрелах района Задара, то предложил командующему армией Краины генералу Новаковичу проверить, что происходит. Спустя некоторое время он информировал меня: не все сербские командиры знали о достигнутом соглашении, и он приказал прекратить огонь. После этого всё успокоилось. Для вас, безусловно, не секрет: в таких случаях сербская сторона утверждает, что первой начинает стрелять хорватская армия. Должен сказать, что в Книне я встречался с нашими гражданскими полицейскими из состава миссии ООН, которые мне сообщили: они не работают уже три дня, поскольку не могут попасть в свой сектор наблюдения в связи с обстрелами района хорватской армией. Ведётся жестокий огонь, и они не могут рисковать своей жизнью и выполнять свои обязанности. Этот пример я привожу для того, чтобы было ясно: данное соглашение (которое, надеюсь, с сегодняшнего дня — воскресенья, 18 июля, начнёт действовать) необходимо подтвердить дополнительными соглашениями. Поэтому я предложил генералу Новаковичу и представителям местных сербских властей — Беговичу и Паспалю — с понедельника, 19 июля, начать переговоры о прекращении огня, и не в Вене или в Женеве, где они чаще всего проходят, что, на мой взгляд, является ошибочным и недопустимым, а где-нибудь здесь. Генерал Новакович, как и президент Туджман, в ходе нашей беседы после моего возвращения из Книна согласился с этим».
Однако для реализации идеи о проведении переговоров о прекращении огня «где-нибудь здесь» понадобился целый год.
Открытие Масленицкого моста, а также полученное обещание хорватской и сербской сторон в ближайшее время начать переговоры по широкому кругу экономических вопросов, давали основание вновь задуматься о перспективах политического урегулирования в Хорватии. На эту тему я позволил себе порассуждать в упомянутом интервью еженедельнику Globus. Неоднократно подчёркивая признание Москвой территориальной целостности Хорватии, приводил примеры государственного устройства России и Швейцарии. Высказал мнение, что автономии будет недостаточно, «необходимо нечто большее». Рассуждал о том, что в современном мире понятие «суверенитет» весьма растяжимо. В ходе длинного разговора, видимо, не слишком осторожно поддался на «провокацию» журналиста:
«Вопрос: Означает ли это, что Краина может быть государством в государстве?
Ответ