Я рассмеялась и смущенно умолкла, вспомнив, что нахожусь у постели больного. Впрочем, лорд Робин улыбался вместе со мной:
— Значит, вы считали меня волшебником?
— Если честно — да, — призналась я. — Но согласитесь, вы сами усиленно помогали создать о себе такое впечатление!
— И это при том, что я почти двадцать лет пытаюсь отгородиться от волшебства! Вы же видели пылающую комнату? Не отнекивайтесь, я знаю, что вы там были.
Видели там ключи? Они были нужны для того, чтобы не потерять себя на Той Стороне, где мне изредка приходилось бывать. — Уэсли запнулся, но потом продолжал: — Я мастерил их из проволоки и перьев, из детских воспоминаний, из локона одной леди, с которой когда-то был знаком, и из обломка шпаги некоего джентльмена, пытавшегося отправить меня на тот свет. Я привязывал себя к нашему миру, как мог.
Он закашлялся, и я протянула ему стакан воды.
— Сначала я делал их для себя и Эдварда. Потом только для себя.
«Значит, он пытался вернуть моего отца. Но потерпел неудачу…»
— Я сделал особый ключ и для вас — из чистого хрусталя, так как я впервые вижу человека, в котором стремление к истине проявляется так ярко.
От этого неожиданного проявления доброты со стороны мистера Уэсли я едва не расплакалась.
— Ведь Та Сторона влечет вас… — заметил он, пристально глядя мне в лицо. Я с раскаянием кивнула.
— Я просто хотела увидеть родителей. Мне так жаль, что из-за моей опрометчивости на вас легло это заклятье!
Он пожал плечами, как будто это было что-то несущественное.
— Не о чем жалеть. Можно сказать, что Мейвел меня освободила. С вашей помощью.
Освободила?! Я даже не знала, что на это ответить.
— По-вашему, заключить человека в замок значит освободить его?! Простите, но это какой-то слишком сложный парадокс для меня.
— Я все силы бросил на то, чтобы избавить Уайтбор от власти фейри, а потом уехать. И почти добился этого! Кроме этой цели, я больше ничего не видел. Лишь недавно осознал, что у меня появились и другие желания, кроме неограниченной свободы.
Наверное, дядя заметил искреннее недоумение на моем лице, так как попробовал зайти с другой стороны:
— Невозможно искренне захотеть того, о чем ты понятия не имеешь. Я впервые понял, что такое привязанность, когда ваш лорд Кеннет сломя голову примчался в Уайтбор. Он как чувствовал, что с вами приключилась беда. Тогда я осознал, что испытываю те же чувства по отношению к Мейвел. Она в опасности. Ей нужна помощь.
— To есть, вы за нее еще и переживаете?!
«У него точно начался бред. А доктор Медоуз появится только завтра! Что же мне делать?!»