Губы свело от злости: «Я не для того двадцать лет искала родителей, чтобы снова осиротеть из-за какой-то одноглазой твари!» Вот бы как-нибудь задержать Хупера, отвлечь его… Ведь тогда в бухте мы сумели сбежать! Я вспомнила, как отчаянно лезла на скалу, обдирая руки — и как грязная храмная масса вдруг остановилась перед лентой блестящей воды. В прошлый раз нас с Эйноном спас ручей! Точно! Текучая вода! Это могло сработать.
Нормальный человек вряд ли смог бы выжать из пустоши поток воды, но ведь я была частью этой долины, я слышала ее шепот, в моих жилах тоже текла серебряная кровь. Стоило попросить — и она откликнулась. Дохнуло холодом, мои руки превратились в быстрые водяные струи. Ноги сами понесли меня по склону холма, а небо опрокинулось над головой. По долине разлился ручей — широкой серебряной дугой, отрезая наползающий грязный туман от летящих прямо в него всадников.
Уродливые жадные отростки отдернулись перед водяной преградой, и я возликовала. Рано. Хупер навалился всей тушей, придавливая меня к земле. Сознание заметалось в мутной пелене кошмара; отчаяние, чувство потери и одиночество накрыли меня с головой. Вдруг небо рассекла молния, заставив Хупера ослабить хватку. «Молнией» оказался меч одного из всадников, намного опередившего остальных. Следом засверкали огненные стрелы, золотыми искрами канувшие в гущу тумана.
Увы, наших сил все равно не хватало! Хупер все крепче сжимал нас в вонючих скользких тисках. Я уже ничего не видела, кроме мертвенного свечения, в котором горела алчность и холодная злоба. В этот момент долина вдруг задрожала от рева. Сгусток живого огня отбросил Хупера в сторону, выжигая гнилостный смрад. Тень от огромных крыльев погладила холмы, ткань реальности затрещала под огненным ветром. Клочья тумана панически съежились, пытаясь укрыться между камней, под кустарником, в брошенной шахте — в общем, в любой щели, недоступной взгляду дракона.
Неужели мы спасены? Я чуть с ума не сошла от счастья, и вместе со мной радостно вскрикнула вся долина. Я слышала, как поют деревья, птицы, камни, и сама могла запеть в тон любому из них. С неба сыпались жирные клочья пепла, оседая на плащах бешено скачущих всадников. Хупер стремительно утягивался обратно за горизонт. Мне хотелось видеть погоню, увидеть все вместе и сразу! Я была ветром, кустом армерии, камнем, птицей, кувыркающейся в воздушных потоках, и мышью, притаившейся под корнями… Я совсем запуталась в превращениях, но всей душой любила каждое из своих обличий. Как же это прекрасно — чувствовать себя живой!