Хозяйка замка Уайтбор (Волгина) - страница 143

* * *

…Когда я прихожу в себя, долина и лагерь фейри отчего-то видятся сверху. По земле тянутся длинные полосы выжженной травы, кое-где обугленными скелетами торчат кустики дрока. Зато мерзкого гнилостного тумана нигде не видать: то ли весь развеялся, то ли сбежал зализывать раны. Я вижу, как всадники медленно возвращаются из погони. Прежде всех ищу взглядом отца — и, к своему облегчению, нахожу его: целый и почти невредимый, он стоит, опираясь на руку Моранн. А рядом с ним стоит — надо же! — Робин Уэсли, держа в поводу крупного черного жеребца. Из-за дядиной спины выглядывает любопытная физиономия Джоэла… Как! И он тоже здесь?! Возле ног мальчишки жмется белоснежный пес. Неужели это Белс? Его прямо не узнать. На Другой Стороне он избавился от репьев и обрел новую чистую шкуру.

Тут я смотрю на собственные ноги, и едва не падаю с ветки, на которой, оказывается, сидела. Вместо пальцев — крошечные когти, вместо привычной одежды — жалкие перышки. Шаткая опора уходит из-под ног, и я инстинктивно бью крыльями (крыльями?!), пытаясь удержаться. Что со мной случилось? Кто я?

Обретя хрупкое равновесие в кусте боярышника, я снова всматриваюсь в людей, собравшихся внизу. Сиды выстроились полукругом, в центре которого находится Королева. А перед ней — тут мир на секунду снова опрокидывается в моих глазах — перед ней стоит Кеннет! Его сюртук слегка испачкан пеплом, волосы растрепаны, на щеке черный след от сажи, однако держится он так же невозмутимо, как в светской гостиной, с доброжелательным спокойствием эшентаунского джентльмена.

Эта сцена похожа на сбывшийся худший кошмар. Где же Эйнон? Как он мог его сюда допустить? Сид угрюмо стоит в стороне, скрестив руки и поджав тонкие губы. Он явно недоволен происходящим, но вмешаться не смеет. Остальные тоже не вмешиваются. Что бы ни происходило между Кеннетом и Королевой, это теперь касается только их. Я пытаюсь сосредоточиться, чтобы услышать их разговор:

— Соглашайся, — шелковым голосом мурлычет Мейвел, — и ты получишь любой дар, какой пожелаешь. Я сама надену на тебя корону, которая охранит тебя в ночи и на солнце, в битве и в пути. Сила и власть навечно пребудут с тобой, и я тоже буду твоей…

Кеннет вежливо, но непреклонно качает головой:

— Я пришел сюда за Энни.

По прекрасному лицу Королевы скользит проблеск досады, и она поспешно опускает голову, пряча недобрую усмешку. Но я-то вижу, что она притворяется! Кеннет ничего не замечает. Он слышит только ее голос, исполненный неподдельной грусти:

— Мне так жаль, герой, но ты опоздал. Анна Уэсли стала частью этой земли, ее душа будет вечно жить среди нас, о ее подвиге мы сложим печальные песни…