Турки сразу же принялись рыть подкопы, а вот воевода Ржевский и ответить не мог – единственный опытный минер был убит в первый же день. А вскоре под обстрелом погиб и комендант. Собравшиеся на совет старшие командиры, вопреки всем традициям и правилам выбрали воеводой не знатного московского боярина или там окольничего, пусть даже царского стольника или жильца из древнего рода.
Наемника и кондотьера заблудшего, что меж королевскими дворами скитался, предлагая им свою шпагу!
Прощелыгу служивые люди избрали, шотландца заезжего, полковника Патрика Гордона. Что по недоразумению считался знающим воином, прошедшим несколько войн и службу в трех армиях, которые попеременно воевали между собой.
Но даже его мнимые умения не изменили ситуацию, а лишь отстрочили неизбежное падение города. Под жесточайшими ежедневными обстрелами, не прекращавшимися даже ночами, гибли десятки, если не сотни защитников Чигирина, сгрудившиеся на небольшой территории внутри оборонительных стен и валов.
И самое худшее – у янычар оказались дальнобойные пули, совершенно такие же, как у русских солдат из полков «нового строя», вот только в куда большем количестве. Потому, когда две мины были взорваны, разрушив защитные сооружения, бои в проломах стали кровопролитные – пули буквально выкашивали плотные группы солдат и стрельцов.
Захватив нижний город, османы ликовали всю ночь – их трофеями стали три десятка пушек и восемь знамен. Среди обескровленного и измотанного постоянной бомбардировкой гарнизона началась паника, воинский дух защитников Чигирина был окончательно сломлен, хотя даже сами турки признавали их доблестную отвагу.
Ромодановский имел приказ царя Федора Алексеевича сдать гетманскую столицу туркам, если будет невозможно ее удерживать. Несколько раз он отправлял полки с задачей прорваться в осажденный город, и тем самым дать подкрепления. Иной раз эти предприятия удавались, и гарнизон получал поддержку. Но чаще османы отбивали атаки ружейным огнем, который стал настолько метким и плотным, что с прошлой осадой не шел ни в какое сравнение – дьявольское изобретение Юрки Галицкого служило басурманам, а не православному воинству.
Удрученные потерями полки идти на выручку чигиринцев не желали, а приказы либо не выполняли, или относились к заданиям князя «спустя рукава». Везде и во всем винили Ромодановского, кляня его на все ряды и обвиняя в измене «государеву делу».
По армии даже слух прошел, что якобы султан предупредил князя тайной грамотой, что если он начнет деятельно помогать осажденным, то будет ему горе и наказание скорое. С его старшего сына, находящегося в турецком плену, сдерут кожу и набьют соломой чучело.