– И под ветер подставляться никогда не стану. А в случае необходимости, если пал вдогонку пустят, то длинную полосу выжечь и огонь остановиться. А за это время с обозом можно далеко уйти. И маршрут выбирать у речных русел, чтоб сразу на другой берег перейти. Да много чего придумать можно – без артиллерии вся их орда бессильна, лошадей перестрелять на раз-два легко можно. А без коней ногайцы не вояки!
– Считай, что повезло, раз ты живой сейчас передо мной здесь сидишь. Дождь пошел, или ветер переменился?
– Последнее, Григорий Григорьевич. На татар он подул, причем резко, будто Господь услышал горячие молитвы православных…
– А люди говорят, что некий князь колдовские заклинания произносил, и многие из слов непонятных. И огонь сам развернулся и стал татар кольцом охватывать, да так быстро, что орда убежать не успела. В овраг была загнана и дымом с пламенем уморена.
– Ругался я на речах иноземных, но не колдовал! Владыко мне сей грех отпустил, – Галицкий резко стал оправдываться – слух, что он колдун его сильно нервировал. Беда в том, что ему не верили, и, судя по глазам Ромодановского, тот тоже принял во внимание мнение очевидцев.
«Дело скверное – все нововведения и связывают с тем, что я как то связан с нечистой силой. Запорожцам и донцам эта версия даже нравиться, да и народу тоже – сам слышал разговорчики. Но есть иные слухи, в которых я весь белый и пушистый – типа, что как раз татары и ногайцы есть сатанинская отрыжка, которую я уничтожить поклялся».
– Да и как пламя наколдовать можно?! Однако огонь на самом деле уморил степняков с тысячу, вместе с калги-султаном. Тушку обгорелую опознали только потому, что золота на ней много было. Да пленный ногаец подтвердил, указав пальцем. Я выживших крымчаков отпустил в горячке, теперь понимаю, что правильно сделал. Они на всю степь и растрепали, что я на Крым походом собираюсь.
– Это верно, Юрий Львович. И сколько у тебя уже походов в степь сделано? И полона сколько освобождено?
– Три каравана с невольниками я у крымчаков отбил, более трех с половиной тысяч православных привел в свое княжество. Около двух десятков татарских кочевий разорил в пух и прах – примерно еще полтысячи рабов от их скорбной участи освободил. Всех в Галич сопроводил – душ триста решили на прежние места подаваться. Препятствий им никаких не чинил, покормил, одежонкой и припасом на первое время обеспечил. Неволей у себя никого не держу, Григорий Григорьевич.
Юрий с немым вопросом посмотрел на Ромодановского – заданные вопросы ему сильно не понравились. И он тут же уточнил: