Иван Антонович взмахом руки распустил гарнизон, тут же последовали громкие приказы капралов и сержантов. Для всех нашлись дела — офицеры снова расставили караулы, у арсенала трудились артиллеристы — на допотопных колодах с колесиками устанавливали бронзовые пушки времен «первой Нарвы». В мастерской застучали молотки — всем нашлась работа или служба, только он стоял в тени и напряженно размышлял, разглядывая стены внутренней цитадели. Там в казематах с утра изрядно добавилось узников — полдесятка измайловцев и конногвардейцев наотрез отказались принимать ему присягу, причем двое злостно, именуя Иоанна Антоновича «колодником», не имеющим прав на престол, так как таковых он лишился малолетним по указу императрицы Елизаветы Петровны.
«Дискуссия» он сам закончил жестоким решением — приказал повесить «идейных оппонентов», что и было немедленно выполнено. Гвардейцы моментально присмирели — вместе с моряками присягу принесли в церкви, и крест на том пылко целовали. Вначале он воспринял это как мимикрию, но все разъяснилось — дворяне подписание присяжных листов на верность и служение императору Иоанну Антоновичу просто не воспринимали как измену царице и державе.
«Дело вполне житейское — дали клятву «голштинцу» Петру Федоровичу, так и что? Он ведь не символизировался с Россией в их мозгах. Свергли с престола царя гвардейцы — обыденное дело, недаром это время историки называют «эпохой дворцовых переворотов» — так ведь уклад жизни не изменился. Только меры против «двоецарствия» приняли кардинальные — скончался государь-император вскоре, дабы не было соблазна его снова возвести на трон. Ведь как не крути — прав у покойного Петра на престол российский на порядок больше, чем у его «безутешной вдовицы» Екатерины Алексеевны. Даже у Павла, что вряд ли его сын, а прижитый бастард, и то претензий на скипетр и державу больше, чем у мамаши.
А со мной для Екатерины вообще сплошная головная боль вышла. Как ни крути, но «безымянный узник», которого презрительно именовали «Григорием» самый законный император не только для перечисленной троицы, но и для самой Елизаветы Петровны. Во-первых, мальчик рожден в законном браке, в отличие от «нагуленной» до венчания «дщери Петровой. Во-вторых; ее указ о лишении всех прав на престол Иоанна Антоновича со дня смерти беспутной царицы потерял любую юридическую силу — недаром в пользу узника дворяне за последние два года организовывали заговоры один за другим. Так что не было у Като выбора — или умертвить меня любым приемлемым способом, или рано или поздно самой слететь с престола.