На крыльце появилась девочка, при розовом закате дня казавшаяся чудесным видением, сказкой, потому что в жизни не могло существовать столь прекрасного создания. Ее золотые волосы шевелил ветерок и она капризно правым пальчиком накручивала локон у виска, раскручивала его и снова начинала то же. Ее стройненькие ножки из-под короткого платья выглядели идеальными. Алые губки, бровки, очерченные дугой, удивленно поднятые, чуть не свели Алексея с ума. Он даже зажмурился. Перед им стоял минитюрный портрет его жены Ляли, только детский, словно списанный с самой далекой московской красавицы.
— Ты жмуришься, потому, что у тебя замерзли глаза? — спросил его голосок, и маленькая ручка дотронулась до его руки.
— Соринка в глаз попала, — ответил он, пораженный внешним видом маленького эльфа.
— Тогда тебе поможет моя мама, пойдем, — и она повела за собой Алексея, держа его за руку, как маленького.
Юра шел следом за ними.
В комнате был накрыт стол белоснежной скатертью. Напротив каждого стула на столе лежала вырезанная цветная салфетка и на ней стоял прибор для ужина.
— Анна.
— Алексей.
— Юра.
— Аленка.
Аленка тоже протянула ручонку гостям, хотя уже вместе с ними пришла с улицы в комнату.
— А у нас есть кот. Его зовут Митрофан. У него рваное ухо и перебитый нос, — отрапортовала Аленка.
Алексей все еще не сводил с нее глаз. Это было заметно всем и Юра решил разрядить обстановку.
— А мы уже кое с кем у вас познакомились.
— И с кем же? — спросил Сидор Никитович.
— Деда, потом про взрослые дела, я хочу спросить дядев про Москву.
— Погоди, егоза, сначала по делу поговорить надо.
— У вас взрослых всегда дела и никогда нет детского времени. Я тоже хочу узнать.
— Хорошо, — сказал Алексей. — Я расскажу тебе про Москву все, что ты захочешь и даже в гости к себе приглашу.
— Правда? Мама мы поедем в Москву к дяде Алеше?
Только теперь Алексей увидел маму девочки и удивился. Перед ним, устанавливая блюда на столе, стояла невысокая, чуть полноватая, но волнующей полнотой брюнетка, с карими большими глазами, строгим взглядом, милым лицом и красивыми ловко управляющимися с тарелками руками. Вся она была уютная, мягкая, добрая и от нее шло какое-то внутреннее успокоение, надежда, радость. Как глоток в жару прохладной чистой родниковой воды.
Алексей перевел взгляд с мамы на дочку и неуместно сказал:
— А вы совсем непохожи.
— Похожи, похожи, — запротестовала Аленка.
— Я ошибся, — исправился Алексей. — Вы действительно очень похожи, обе красивые.
После ужина они все разошлись по своим комнатам. Юра с Алексеем занялись делом, приведением в порядок логики узнанного за день, Аннушка мыла сначала посуду, потом Аленку, Сидор Никитович сидел на крыльце. Это была его вечерняя передышка перед сном. Окно было открыто. Алексей вышел на улицу и присел рядом. Раздался голос Аленки: