— Тише ты, людей разбудишь?
— Каких таких людей? — не унималась дочь.
— Она явно была поддатой, что не было удивительным для матери.
Принюхалась. На кухне ей понравились запахи и она прошла к столу, где все еще стояли закуски, ожидая ее прихода. Соня присела на краешек стула и принялась уплетать все, что лежало на тарелках. Потом обнаружила в холодильнике остатки вина в бутылке с красивой этикеткой, допила его из горла и, икая, пошла спать. Завалилась в кровать и сразу же уснула.
— Дочь пришла, — подумал Григорий Сергеевич. — Интересно какая она? Похожа на мать или на меня?
Он долго ворочался, прислушивался к тонкому посвистыванию легкому храпу, что мешало ему, привыкшему жить в тишине, спать.
— Нет, — подумалось ему. — Детей хорошо проведывать, но жить с ними, нет. И как только их матери выдерживают?
Философия закончилась, тяжелый сон принял его в свои объятия.
Проснулся он оттого, что кто-то стоит возле него и разговаривает. Он открыл глаза и увидел у кровати девчонку, очень похожую на мать в молодости, с дерзким взглядом, упорно, глядящим на него.
Сразу же вскочил и сел, спустив ноги на пол.
— Пришла на дорогого родителя посмотреть, — развязно произнесло молодое существо, угрожающим голосом.
Его тембр явно не собирался запеть арию любви, наоборот, готов был обрушиться на голову так называемого батюшки площадной бранью.
— Сядь, — сказал он тихо. — Не надо войны, я тебе хочу объяснить….
— Приехал посмотреть на свое изделие? — не дала она ему договорить.
— Все не так, как ты думаешь, — бывают обстоятельства, которые выше нашей воли.
— Какие обстоятельства могут быть у вора, укравшего у девчонки честь, единственное ее состояние? И бросить с твоим дитем?
— Ты должна меня выслушать.
— Никакие миллионы не заставят меня слушать твой бред. Надевай портки и айда отсюда по холодочку, пока я своего дружка не вызвала. Он тебе намнет бока, не посмотрит, что ты уже облезлый.
— Но послушай?
— Не желаю, — и она выскочила за двери.
В спальне никого не было и он затревожился. А ну как опять начнут его бить. Это ему явно не подходило. А в это время Петрович и Миша сидели за столом, пили чай. Соня ворвалась как фурия в кухню, смахнула чашки на пол.
— Ошалела? — закричала мать.
— Это у тебя с головой не в порядке. Старого маразматика принимать с его приятелями. Забыла, как всю жизнь горбатилась, чтоб меня вырастить?
— Надо было отдать тебя в приют.
— Спасибо, родительница. Сначала кувыркаетесь с кем попадя, потом рожаете, не спрашивая нас, хотим ли мы на свет белый появляться?
— Ты ненормальная.
— Вполне. Плохо, что дети не участвуют в своем появлении на свет Божий. Захотели — родили. Не нужен — бросили. И так делают многие безответственные. Кошка и та кормит своих котят, даже когда они становятся взрослыми. А многие мамаши, как моя бабушка, например, спроваживают детей в приюты. Почему? Если ребенок не нужен родителям, то почему его должны воспитывать и кормить чужие люди? Я бы таких горе-мам и пап заставляла работать на самых не престижных местах, чтобы все знали, о том, что это бесстыжие любители ночных оргий. И всю их зарплату отдавала в детдом, где растут их дети.