— Не успели старички «разобрать очередную жалобу», как в дверь позвонили.
— Открой, Петрович, кого там еще принесло?
В двери стояли две тетки. Одна очкастая, востроносая, более похожая на дятла, чем на женщину и вторая, лохматая, взъерошенная, как после драки.
— Здра… Здравствуйте, — сказали обе почти одновременно, но вразнобой.
Дятлообразная прошла в кухню, смахнула с краю крошки и пригласила взъерошенную.
— Проходи, Майя, будем гостями, если хозяева не приглашают.
— А мы не любим не званых, — засопротивлялся Петрович, — Вы кто такие, чего надо?
Ему эти гостьи сильно не понравились. Но выслушать их надо, хоть и непрошеных.
— Мы из социальной защиты, — объявила дятел. — Положение в стране тяжелое, много инвалидов и многосемейных нуждаются в помощи.
— Вам как лучше? Закрепить семьи и вы сами ежемесячно будете им помогать? Или мы будем приходить и забирать деньги, а потом разносить их по городу тем, кого вы выберете?
— И много нуждающихся у вас конкретно на территории?
— Две тысячи человек.
— И я всем должен помочь?
— Вы же не бесчувственный человек? Понимаете, что ближним помогать надо.
— А откуда вы вообще узнали обо мне?
— Из передачи по телевидению. Вчера вечером диктор сказал, что в нашем городе объявился богатый спонсор. Он получил огромное наследство и теперь беднякам будет легче жить.
— А кто его просил говорить об этом?
— Вы же не в лесу живете, — подскочила дама-воробей. — Вот на столе водка и сало. Пьете, а о других не заботитесь.
— Я теперь что, должен раздать свои деньги кому попадя?
— Не кому попадя, а бедным.
— Кто их бедными сделал? Родное государство? Без работы оставило? Или я виноват в приплоде многосемейных? Нет, дорогие, увольте меня от благотворительности.
— Насколько я знаю, государство помогает этой категории людей через вашу социальную защиту.
— А вы, господин, не считайте государственных денег, научитесь сначала распорядиться вашими.
— Дамочки, а не пошли бы вы куда подальше?
— Что?! — завопила взъерошенная. — Я буду жаловаться, вы меня оскорбили!
— Странно, — рассердился Петрович, — сижу у себя дома, никому не мешаю, разбираю жалобу с другом, а тут являются какие-то тетки и начинают вымогать деньги.
— Это мы тетки?
«Дятел», вскинув свой острый носик, пошла на Григория тараном. «Воробей, приподняв сумку, опустила ее на голову Петровича. Тот, долго не раздумывая, открыл дверь, дотащил упирающуюся взъерошенную гостью к проему и слегка поддал ногой. Она распласталась на лестнице. Следом, таким же макаром, вылетела и ее спутница. Очки свалились и она, шаря вокруг себя, сидела и вопила: