В доме Железновых готовились спать. Аленка давно видела десятые сны, а Анна и Варя, которая пришла к ней недавно, запоздно разговаривали на кухне.
— Что я ему скажу, ты мне нравишься?
— Да так и скажешь, — убеждала ее Анна.
А просто человека пригласить к себе нельзя? — подал голос дед. — Он этот парень, можно сказать, герой. Орден заслуживает. Ишь какую обузу себе на шею повесил и ни за что не хочет расставаться с совсем чужими ему людьми..
— Правда, дедушка, — обрадовалась Варя, но я не уверена, что смогу как он относиться к чужим людям как к своим.
— Вольному воля. На такое не каждый человек способен. Он особенный и счастлив будет тот, кто находится рядом с ним, бескорыстным?
— А что люди скажут?
— Тебя только это интересует, — рассердился дед. — Да пусть они говорят, что хотят. Если он люб тебе, присмотрись, свято место пусто не бывает, найдется такая же как он, бессребреница. Господь его не оставит.
Варя ушла. Она не сомкнула глаз в эту ночь, так ей было жаль этого парня.
А он тоже лежал и думал о том, что ему нравится Варя, милая, скромная девушка, о которой нужно забыть. Она хороший человек и ей наверняка найдется такой же, без оравы беспомощных людей, которых он не променяет ни на какую, даже самую раскрасивую женщину.
— Саня, а ты что же так и будешь куковать с нами неженатый? — спросил его Денис.
— А к чему мне нужна жена, мне и с вами хорошо живется.
— Странный ты, человек, Александр.
— Никудышный, так меня все называют.
Часов около четырех по селу раздался истошный вопль. Нечеловеческий голос, полный боли взывал о помощи. В селе зажглись в окнах огни, захлопали двери. Саня тоже вскочил, прислушался.
— Что это? — спросил его Денис.
Саня босиком, в трусах и майке, продолжал прислушиваться к наступившей тишине сонного поселка.
— Не знаю. Мне показалось, что кричит человек.
— Мне тоже. Но кто и где?
Кругом было тихо. Вскоре во всех окнах снова погас свет и сонная тишина более не нарушалась воплями.
Утром Саня погнал коров на пастбище. Подошли к дому Федосьи Аникиной, ворота закрыты, корова не выгнана из хлева, а слышно было как она мычит, зная свое время.
— Федосья Андреевна! — крикнул Саня в окно.
Никто не отозвался. Он постучал черенком кнута довольно громко, ответа не последовало. Толкнул дверь и она открылась. Он тихонько прошел в дом, тишина. Заглянул в кухню — никого. Прошел в горницу и остолбенел. На полу лежала в крови старая Федосья, в ночной сорочке, с синим избитым лицом, руками, ногами. Остолбеневший Саня не зная что делать, выскочил во двор и крикнул: