— Но у нее их столько, что вряд за сто лет переносить можно будет.
— А это уж тебя не касается. И сидите вы дома, никуда не выходите.
— Но я устаю на работе и поздно прихожу.
— Значит работу менять надо.
— Позвольте, Нонна Сергеевна, мне самому решать о своем занятии.
— Вольному воля.
— У вас неправильное восприятие жизни.
— Это почему же?
— Тяга к накопительству, сверх необходимого для жизни человеку, приводит к печальным последствиям.
— Это что же в Уголовном Кодексе написано?
— В нравственном, человеческом.
Рассерженная теща ушла, а молодые предались в своем уголке любви. Ляле не надоело еще тешить себя мыслью о замужестве и ей нравился ее муж, хотя, по мнению матери, он, простак и совсем не подходит для их семьи.
— Но, — добавила она, — может быть этот простак перекует свое мнение под воздействием любви.
Нонна Сергеевна настойчиво упрашивала дочь избавиться от беременности, пока еще позволяет время.
— Куда ты с пеленками, привязанная навеки к мужлану, еще неизвестно что из него выйдет.
— Он убьет меня, если я это сделаю.
— Ты могла бы упасть, приболеть, договориться с врачом, что тебе опасно рожать.
— Поздно, надо было не говорить об этом ему. А теперь поздно. Я ни за что не хочу с ним расставаться, но и ребенка иметь — тоже не хочу.
Время шло, фигура у Ляли приняла округлую форму. На лице появились коричневые пятна. Ляля была в ужасе.
— Уже семь месяцев нам, — говорил Алексей, прислушиваясь к толчкам ножки ребенка.
— Он брыкается как толкатель ядра. То там, то там поддает.
— Почему ты не посмотришь на УЗИ кто это? Мальчик или девочка?
— Не хочу, — упрямилась Ляля. — Пусть кто будет.
Она теперь постоянно капризничала. Ее отяжелевшая фигура была ей ненавистна. Вся ее гибкая прелесть исчезла под этим ужасным животом.
У Алексея наступила серьезная пора в работе. Когда-то его отец был направлен на разработку операции на месте по коррупции и изъятию драгоценностей огромной стоимости в Азиатских республиках. Тогда Алексей еще только заканчивал среднее образование и собирался поступать в Высшую Милицейскую школу. Когда он был курсантом его отца привезли в запаянном гробу. Почести похорон не могли компенсировать любовь живого отца.
Мать не вынесла этого горя и вскоре ушла вслед за отцом.
У Алексея оставалась тетка Елена Николаевна, старая дева, сердитая и малоразговорчивая. Алексей уже мало нуждался в ее воспитании, но дома, по приезду из училища в отпуск его ждали холодные стены квартиры и мрачное выражение лица тетушки. Она была сестрой его отца, у нее был свой дом в одном из районов города, но она пока жила здесь, сохраняя квартиру Алексею.