Я бросаю ему улыбку, а растущее недоверие мешает быть польщенной или флиртовать в ответ. В то время, как Кайл рассказывает о том, с кем мы тусили, и делится историями о людях, которых я плохо помню, я обыскиваю рюкзак на наличие телефона. Он должен быть там. Кто не носит с собой телефон?
Наконец−то нахожу. Он застрял на дне сумки под шапкой и варежками. Я также таскала с собой альбом, набор модных карандашей, бутылку с водой и несколько протеиновых батончиков. Странно. Планировала ли рисовать что−то сегодня? Я умею рисовать? Откладываю в сторону вопросы, о которых лучше поразмышлять в другой раз.
Палец зависает над экраном телефона, Кайл снова смотрит на меня. Я должна вести себя нормально. Должна скрыть свою растерянность. Но сложно больше не знать, что такое "нормально".
Иконки плывут передо мной по телефону, дразня. Что они значат? Как можно это использовать? Расслабься, напоминаю себе. Снова закрываю глаза и очищаю свой разум.
Чем меньше борюсь, тем легче становится. Как это было на Южной станции, мое тело помнит структуру и движения, даже если я сама не помню. Палец движется, скользя по экрану, и появляется список контактов. Я пролистываю его в поисках одного, под названием “папа”, или “родители”, или “дом”.
Нет. У меня есть Кайл, Одри, Йен, Чейз и другие имена, которые я узнала из фрагментов восстановившейся памяти. Но нет ничего, что связывает меня с чем−то или с кем−то вне РТК. Нет Папы. Нет Коула, Одного, Девяти или любого другого лица, маскирующегося под номером.
Допивая свой кофе, догадываюсь проверить журнал вызовов. Я говорила с отцом – или с кем−то там – по этому телефону. Должна быть запись.
У меня уходит еще секунда, чтобы вспомнить, как открыть журнал, но я снова доверяю пальцам. Около минуты девятого был вызов.
Я смотрю на номер, ожидая – надеясь – что это вызовет хоть какие−то воспоминания. Осмелюсь ли позвонить ему перед Кайлом? Если человек на другом конце не мой папа, то должна быть причина, почему я скрыла эту информацию. И если это мой папа, испугаю ли его и заставлю ли волноваться, когда тот обнаружит, что со мной что−то не так?
– Нам нужно обсудить следующий этап, – говорит человек в ухо.
Я настраиваю телефон и смотрю на Одри, которая сидит всего в футе от меня.
– Ладно, но мне действительно нужно поработать над этим заданием по философии сегодня вечером. Я утопаю в работе.
Мужчина на другом конце провода равнодушен.
– Ты можешь выйти из комнаты?
Воспоминание длится всего секунду или две, но этого вполне достаточно. Номер, который звонил в прошлое воскресенье – это номер, на который я смотрю сейчас. Это важный номер, и разговор был важный. Но это был не мой отец. Если у меня были какие−то сомнения, то они ушли.