От этого хочется просто кричать. Не то, чтобы я не смогла пройти их тест, но это уже слишком. Какой смысл в том, чтобы научить меня быть независимым агентом, если на самом деле мне не позволено показывать хоть какую-то независимость, когда я наконец-то на задании?
Нахмурившись, я включаю свой ноутбук. Это был вопрос для Софии. Предыдущая София – я − не задавалась бы вопросом о приказе или поручении вроде этого. Я в злости зарываюсь руками в волосы до того, как вспоминаю, что ношу парик и что я почти оторвала его. Отлично.
В последнее время мне в голову все больше и больше приходят мысли Софии, начиная с решения не использовать больше АнХлор. Я усугубила ситуацию в тысячу раз с решением не доложить о Кайле, и никто даже не знает об этом. Если бы они узнали, то подозреваю, что простой тест, подобный этому, был бы не единственным, что мне бы дали.
Слишком поздно что-либо предпринимать сейчас. Я приняла решение и буду придерживаться его. И даже сделаю их дурацкий тест, не прибегая к крику.
Я ставлю ноутбук в правильном направлении, затем иду до тех пор, пока не попадаю в поле зрения камеры. Угол не совсем верный, так что я настраиваю его, проверяю еще раз, затем жду. Свет выключен. Шторы закрыты. В номере темно.
Движение Бостона приглушено через закрытое окно, но иногда голоса доносятся внутри из зала. Стены отеля тонкие как бумага. Я презираю этот факт, ведь из-за этого мне сложнее сделать то, что я должна. Значит все должно быть сделано по-тихому.
И я все еще жду. Основываясь на информации, которую мне дали, я знаю, что это может занять некоторое время. Моя цель − путешествующий алкоголик. Его проблемы с ОКР>9 заставляют бояться спать в кровати гостиницы, поэтому он пьет по вечерам, чтобы побороть беспокойство. Он будет в баре до тех пор, пока достаточно не напьется, чтобы валиться с ног.
Я действительно надеюсь, что он не попытается подцепить кого-то. Мое подсознание уверяет, что он предан своей третьей жене, но она же третья. Как он может быть предан кому-либо? С первой женой он развелся. Вторую жену убил. И я должна поверить, что он безумно влюблен в счастливое число три и не изменял ей?
Закатив глаза, проверяю свое снаряжение, чтобы чем-то занять себя. Думаю, даже у террористов могут быть слабые места, верно? Могу поспорить, что Гитлер любил свою собаку или что-то еще.
Я переписываюсь с Одри, пока время ползет к полуночи. Она отказалась от ночного безумства, чтобы уютно устроиться с книгами, которые она купила. Что касается меня, предполагается, что моя дорогая “тетя Кейт” желает меня видеть до того, как уедет из Бостона. Одри думает, что мы пошли на ужин и посмотреть какой-нибудь старый блокбастер, сюжет которого выбран специально, чтобы никто не утруждал себя вопросами, о чем был фильм.