. Впрочем, дать Августу законное место на небесах было просто. Дела на земле обстояли гораздо сложнее.
Мы зовем его императором, хотя для современников Август был принцепсом, первым гражданином. Весьма неопределенный титул. Не было никакой гарантии, что установленная им система будет работать после его смерти. В Риме даже не имелось конституции, зафиксированной на бумаге. Некоторые сенаторы вновь размечтались о славе и власти, которой обладали их деды до появления Юлия Цезаря; другие имели более определенные планы и намеревались в ближайшие сроки сместить Тиберия с поста руководителя.
И всё же большинство сенаторов планировали просить Тиберия принять всю полноту власти Августа. И едва ли из подобострастия. Тиберий был готов согласиться, но без особого рвения. Несмотря на амбиции Ливии, Тиберий не претендовал на верховную политическую власть.
Тиберий был профессиональным военным и, возможно, тосковал по прежним временам, по грубоватой и непринужденной атмосфере военного лагеря. Вероятно, он возвращался мыслями к случаю десятилетней давности на римском северном фронте, когда по приказу Цезаря он вернулся на поле боя после долгого отсутствия. Согласно одному из источников, старые солдаты Тиберия были очень взволнованы его возвращением. Одни плакали, увидев Тиберия, другие желали дотронуться до него. Солдаты помнили, как воевали под его началом в разных военных кампаниях. Они спрашивали: «Тебя ли мы видим, император?», «Тебя ли встретили невредимого?».
Может быть, Тиберий и жаждал только военной карьеры, но теперь ему пришлось столкнуться с самой трудной работой в мире и оказаться на месте бога. Вероятно, Тиберий не стремился к тому, но империя стала его судьбой, и он целиком посвятил себя ей. Так что он встал и обратился к сенаторам.
Тиберий сказал: труд Августа был настолько велик, что никто другой не справится с ним, а потому следует разделить его на три части: Рим и Италия; легионы; провинции. Разумеется, то была фигура речи, но один излишне услужливый сенатор неверно ее понял. Он с воодушевлением отметил, что это хорошая идея, и спросил Тиберия, какую из трех частей он бы хотел оставить за собой. Тиберий, вероятно, был захвачен врасплох, но он прекрасно владел собой (хорошо умел скрывать свои чувства, когда это было необходимо) и сумел дать изящный ответ. Он сказал, что один и тот же человек не может распределять власть и выбирать. Сенатор пошел на попятный, но было поздно (Тиберий запомнил этот выпад и годы спустя отомстил тому человеку, заключив его в тюрьму и уморив голодом). А между тем большинство сенаторов умоляли Тиберия принять всю полноту власти.