Полковник тоже попытался понудить насчёт моей неразумности, но не встретил понимания. Да я и сам отлично осознавал, что со стороны выгляжу идиотом, но не мог поступить по-другому, воспитали так родители ещё в прошлой жизни, родные люди всегда на первом месте, неважно, плохие они или хорошие. Пришлось уже мне просить Вячеслава Александровича, чтобы не рассказывал моей семье о гибели отца, и так проблем хватает, а ещё такая новость, столько времени он не давал о себе знать, как-то не особо переживали.
К обеду привезли ещё одну партию ученых на омоложение, а с ними очередного миллиардера из Латинской Америки, со мной расплатились сразу, деньги упали на мамин счёт, поэтому она тут же мне перезвонила, не привыкла ещё к таким поступлениям. Пусть привыкает, что-то мне подсказывает, что за первыми моими клиентами будет следить целая толпа заинтересованных лиц, мало ли, что с ними сделал колдун. Со всеми кандидатами на омоложение приезжали их люди, которые внимательно следили за процессом, чтобы подмены не было.
Вечером к нам в дом нагрянули журналисты, причём целая толпа разом, видно договаривались заранее о приезде, только пришлось работников пера немного разочаровать, выходить к ним не стал ни я, ни моя мама, которой уже не нужно было делать новую рекламу. Они немного постояли под воротами, поспорили с неуступчивой охраной и уехали. Впрочем, часть из них оставила свои визитки на тот случай, если я соглашусь им дать интервью.
Геннадий Анатольевич приехал вечером, когда я уже полностью погрузился в создание артефакта, поэтому меня даже тревожить по этому вопросу не стали, а телефон с собой в подвал не брал, отвлекает от увлекательного процесса. Уже начал разочаровываться в этом устройстве, больно мороки много, конечно, если бы не семья, то выкинул бы этот аппарат, много ненужных людей знают мой номер, поэтому он стал не помощником в делах, а обузой.
Ранним утром снова поехал в клинику, на этот раз вместе с мамой, снова ночью прибыли клиенты, которые жаждали исцеления, если честно, меня уже изрядно начала утомлять такая работа. Больных меньше не становилось, радовало, что хоть поток немного снизился. Сразу приступить к работе мне не дал мой начальник охраны Геннадий Анатольевич, который привёл ко мне в кабинет своего «борца за равноправие».
Старичок был старый, но ещё довольно-таки бодрый для своего возраста, нужно признаться, что он мне сразу понравился. Была в нём какая-то твёрдость, свойственная сильным личностям, главное, чтобы я не перепутал это с бараньим упрямством. Смотрел дед на меня с каким-то подозрением, как будто я его грабить собрался, а не на работу звать.