На стуле я обнаруживаю постиранные и поглаженные, хм... «штаны»? Более точного определения этому «шедевру» портняжного искусства дать пока не могу. Штаны пестреют свежими заплатками, а сверху на них лежит какая-то верёвочка, явно один из аксессуаров «настоящего джентльмена». Больше из одежды нет ничего. Ни рубашки, ни трусов, ни носков, ни ботинок. Даже домашних тапочек под кроватью, и тех нет.
— Да мы с тобой, «дружок», оказывается распоследняя голь перекатная. — со вздохом произношу я, подвязывая штаны шнурком. Так как ни пуговиц на ширинке, ни самой ширинки, как и ремня или подтяжек вблизи не наблюдается. «Дружок» при тщательном осмотре так же приводит меня в состояние некоторой задумчивой меланхолии. Конечно, я не большой специалист по подростковой анатомии, но такие размеры у меня прежнего были в классе так в пятом-шестом. Хотя телосложение в тот раз было значительно крепче. Отсюда вывод, я или доходяга-дистрофик, или вообще карлик. Что печально. Одно радует, судя по всему энурез мне не страшен, а до простатита ещё как до Пекина... хм, пешком.
Продолжая осмотр, я прошлёпал босыми ногами по хорошо сохранившемуся паркету (на вид так настоящий дуб) и заглянул за вторую ширму. Шикарный вид! За ширмой скрывается великолепный интерьер спальной комнаты выполненный, как я теперь наконец-то вспомнил, в стиле Ампир. Широкая и даже на «мой прежний» взгляд неподъёмная кровать, прекрасной работы антикварный туалетный столик с многочисленными изящными ящичками под разные женские штучки и главное с большим овальным зеркалом.
У столика стоит венский брат-близнец моего стула. Весь этот полированный антиквариат из красного дерева хорошо сохранился и в моём мире стоил бы немалых денег. Занавески и шторы на этом окне были открыты и, отодвинув стул в сторону от столика, я наконец-то смог взглянуть на себя.
Ну что сказать? Не карлик. Просто мелкий пацан в крайней степени истощения. То-то я чуть что, так сразу в обморок брякаюсь. Довели блин! Да за такое отношение к ребёнку, извергов на месте убивать надо! Прикусив язык, начинаю осторожно разматывать повязку на голове. Какая-то холстина, но точно не марлевый бинт. Последние два витка снимаю с болезненным шипением, так как повязка подсохла, а воды чтоб смочить бинт в комнате не обнаружил. Выходить куда-то на её поиски счёл преждевременным, надо сначала разобраться с полученными травмами. Спасает положение то, что ушибы и ссадины густо смазаны какой-то гадкой коричневой мазью, от которой и воняет дёгтем.
Правую сторону лица украшает здоровенная гематома. Бровь разбита, но уже схватилась подсыхающей корочкой и подживает. Синяк тоже начал спадать и теперь цветом напоминает из себя палитру безумного художника. Где тёмно-фиолетовый цвет перемешивается с багрово-красным переходя в жёлто-зелёные оттенки. От удара полопались капилляры глаза и теперь он напоминает глаз вампира, хищно краснея на фоне остального многоцветья.