— Не делай мне тут изумлённый вид и не говори за утомлённые годы! Моя племянница Раечка, к слову сказать уже три года как неутешная вдова, вчера весь вечер грустила мне за счастливые годы назад. Но ты пошёл её проводить и шо я сегодня вижу? У неё опять горят глаза, она радуется за жизнь сейчас и у неё есть за что подумать впереди! Спасибо, Миша!
Борис хохотнул, похлопал меня по плечу и отошёл позвонить своему маклеру в Одессу «за скромную квартирку с удобствами и приличными соседями». Через час ему отзвонились и сообщили, что меня уже «ждут с нетерпением», встретят на вокзале «как родного» и довезут до места «со всем нашим уважением». Этим же вечером я сел в купе поезда «Киев — Одесса» где ночью мне бонусом неожиданно приснилась прелестная «неутешная вдова».
Утром я проснулся бодрым, отлично отдохнувшим за ночь и в великолепном настроении. На вокзале меня действительно встретили «как родного», доставили в «таки-да, приличный дом на тихой улице» и мои внезапные «каникулы» начались. Если б я только мог тогда предполагать, какими длинными они окажутся...
Борис в придачу к квартире нанял мне ещё и местного гида, «шоб вы не заблукали и было где спросить». В первый день я его ещё вытерпел, всё-таки какая-никакая, но польза от него была. На пляже хоть вещи покараулил пока я плескался в море. Да и потом весь день развлекал меня своими шутками-прибаутками, да одесскими байками. Но ближе к вечеру моя голова уже трещала от его несмолкаемых разговоров, и я решительно отказался от услуг навязанного мне чичероне, сославшись на желание побыть в одиночестве.
На второй день я уже наслаждался тишиной и покоем. Соседи по двору тоже оказались людьми «приличными» и никаких неприятностей от них ожидать не приходилось. Пара вежливых пенсионеров да три дамы преклонного возраста. Из молодёжи в доме проживала только Марийка, барышня лет восемнадцати, возможно в недалёком будущем моя «коллега» по профессии. О чём с гордостью меня уведомила Галина Марковна, соседка по двору и «по совместительству» двоюродная бабка Марийки, у которой девушка и гостила.
Самым шумным соседом, точнее соседкой, была семилетняя Серафима или попросту Фимочка, неустрашимый укротитель «тигров» (местных котов) и неутомимый дрессировщик «львов». Почётная роль «царя зверей» досталась мелкой дворовой псине. Видимо «царь» был карликовой породы или в детстве часто болел. Кому Фимочка приходилась родственницей, за три дня так и не определил.
Но я и не всех жильцов видел. Над Фимочкой сюсюкал весь двор, в том числе и я. Девчушка снисходительно принимала это, как и должно быть. Ночью никто не шумел, не ругался, не мяукал и не гавкал. Казалось, что обитающие во дворе три кота и дворовая собака с сомнительной родословной, также родились и воспитывались «в приличной семье».