Мне очень не хочется срываться с места — у меня в работе несколько почти завершенных полотен, и я жду только, пока наладится погода, но повседневные заботы и арендная плата начинают серьезно меня беспокоить.
Вы, наверно, не нашли охотника на мои картины, или Вам просто было не до них — Вы ведь так заняты? Не будете ли добры в свободную минутку сообщить мне, как обстоят дела, потому что я совсем пал духом и не знаю, на что решиться.
Вы, вероятно, вот-вот уедете в Нью-Йорк, но я надеюсь, что еще застану Вас в Париже.
29
Эраньи,
4 ноября 1886 г.
Дорогой г-н Дюран-Рюэль,
Сегодня утром получил Ваше письмо. То, что Вы у меня просите, потребует некоторого времени; однако, использовав то, что я уже напечатал, и прибегнув к помощи друзей, я постараюсь выполнить Вашу просьбу. В Париже я буду числа 10-го.
Есть, однако, обстоятельство, внушающее мне беспокойство: чем подкрепите Вы новые концепции? У Вас же нет ни моих работ, ни работ Сёра, Синьяка, моего сына и Дюбуа-Пийе, которые стояли бы в какой-нибудь связи с этими концепциями. Никто ничего не поймет и все перепутают, так как применительно к прежней живописи о наших идеях говорить всерьез не приходится.
Надеюсь, наступит такое время, когда, преодолев все помехи, Вы сумеете достойно показать нас в Нью-Йорке: ведь выставка, которую Вы сейчас там готовите, будет по значению равна «ежегодному Салону».
Как бы то ни было, постараюсь, чтобы Ваш сын остался доволен.
Работаю я много, но дело подвигается крайне медленно… Вы не поверите, но сейчас любое полотно или гуашь отнимают у меня втрое-вчетверо больше времени, чем раньше… Я просто в отчаянии, к тому же состояние дел на рынке обрекает меня на серьезные затруднения. Доволен ли я собой? Конечно, нет.
29-а
Эраньи,
6 ноября 1886 г.
Дорогой г-н Дюран-Рюэль,
Посылаю Вам краткое изложение моих новых художественных концепций, о котором Вы меня просили.
Вы можете при необходимости дополнить это изложение, обратившись к недавно вышедшей брошюре г-на Феликса Фенеона «Импрессионисты в 1886 г.», которая продается у Суаре на Монмартре, а также у всех крупнейших книгоиздателей.
Если Ваш сын намерен выступить в печати по данному вопросу, мне хотелось бы, чтобы он подчеркнул, что первым, кто выдвинул мысль о приложении к живописи научной теории, и первым же, кто после тщательной подготовки осуществил эту мысль на практике, был выдающийся художник г-н Сёра. Я, равно как и другие мои коллеги — Синьяк, Дюбуа-Пийе, лишь следовал примеру Сёра. Надеюсь, Ваш сын исполнит это мое желание, за что я буду искренне ему признателен.