Особенно я не хочу, чтобы этот портрет Дега остался моей семье как память обо мне. Вещь не лишена художественных достоинств, но производит такое тяжелое впечатление и представляет меня в таком отталкивающем виде, что я не желаю, чтобы кто-нибудь знал, что я позировала Дега. Картина вставлена в раму и застеклена. Веер, на мой взгляд, — красивее всех, когда-либо написанных Дега. Думаю, что портрет стоит довольно дорого, вероятно, тысяч двадцать пять, поскольку он относится к периоду «Балетных классов». Выставлялся он в 1879 г. Если Вы полагаете, что его можно продать, я хотела бы, чтобы Вы сбыли его за границу и, главное, чтобы это никак не было связано с моим именем…
Еще несколько слов об обеих вещах Дега. По-моему, незаконченный и неподписанный портрет вместе с веером должны стоить 40 000 фр.
22
Грас,
22 января 1913 г.
Сударь,
Буду очень рада, если Вы распорядитесь реставрировать картину. Если Вы действительно убеждены, что никто меня на ней не узнает, то мне все равно, куда Вы ее продадите. На мой взгляд, покупателя на нее легче найти не в Америке, а в Германии или Франции, но Вам виднее.
Знаете ли Вы торговца по фамилии Левек? Перед распродажей Руара шведский наследный принц купил у него за 25 000 фр. одного Дега для Стокгольмского музея.
Пришло письмо от госпожи Хевмайер: она в восторге, что приобрела картину, ее сын — тоже. Итак, все складывается наилучшим образом. У Ренуара не была с самого Вашего отъезда, но обязательно навещу его. От болезни, которою он страдает, найдено лекарство, но, к сожалению, слишком поздно — он уже не может им воспользоваться…
Надеюсь, сударь, что Вы по-прежнему здоровы. Я напишу г-же Жозеф, что у Вас все в порядке.
Неизменно и дружески
Ваша Мери Кассатт
Что касается цены картины, решайте сами. Я не могу оценить ее художественное значение: она очень неприятна, но сделана сильно. На мой взгляд, это настоящий Дега.
23
Грас,
9 апреля 1913 г.
Сударь,
Из Вашего письма, полученного вчера, я узнала, что картину Дега купил Воллар. Когда он был с визитом у Ренуара, я сказала ему об этой картине и назвала цену, которую хотела бы получить; он хорошо знает эту вещь и сказал, что сам намерен купить ее. Я ответила, что это уж его дело и что для покупки ему нужно только зайти к Вам. На это он возразил, что идти к Вам ему не хочется, так как Вы сами купили бы картину, если бы знали, что покупателем выступает он. Я заверила его, что он ошибается, что Вы не возьмете эту вещь, независимо от ее цены; но, поскольку он остался при своем мнении, я, естественно, побоялась навязывать Вам картину, которую Вы не пожелали купить; а так как, со своей стороны, я была бы рада отделаться от нее за назначенную мною сумму, я попросила Вас вернуть мне эту вещь, обещав объяснить свое решение при встрече. Я потребовала, чтобы Воллар еще раз посмотрел картину, прежде чем покупать; если он и тогда не переменит своего решения, пусть отправляется на улицу Мариньяно и забирает ее. Продавать ее в Америку мне не хотелось: я хорошо знакома с тамошними любителями Дега, многие из них видели эту вещь у меня, Жаккачи отлично ее знает и, увидев у Вас, непременно догадался бы, что это я. Если Воллар выгодно продаст ее за границу, это будет лучшее, о чем я могу мечтать: я разделяю отвращение, которое питает к этой вещи г-н Дюран-Рюэль.