Разница в возрасте между братьями была в девять лет: младшему исполнился год, когда старший поступил в янсенистский коллеж. Но совсем еще маленьким Франсуа Мари изводил Армана эпиграммами собственного сочинения.
Под влиянием крестного младший сын метра Аруэ стал критиковать религию гораздо раньше, чем как следует познакомился с ней.
Нельзя недооценивать и влияние матери, женщины не только умной и остроумной, но и по тем временам хорошо образованной, прекрасно начитанной. Она только умерла слишком рано, когда Франсуа Мари исполнилось всего десять лет.
Недаром вскоре, будучи представлен аббатом Нинон де Ланкло, мальчик произвел на покровительницу муз такое прекрасное впечатление, что она завещала ему уже упомянутые две тысячи франков на покупку книг. Вполне вероятно, что сам метр Аруэ оформил завещание. Знакомство с этой такой старой и такой молодой женщиной было одной из главных удач детства Вольтера. То, что он еще ребенком встретил Нинон де Ланкло и еще несколько людей, стоявших выше ходячих мнений, доказало ему уже тогда, что человек рождается свободным.
Некоторая широта взглядов отличала и самого метра Аруэ. В известной мере она проявилась в том, что, будучи янсенистом, он в отличие от старшего сына отдал младшего в иезуитский коллеж. Правда, это решение скорее всего определили не только настояния аббата де Шато-нефа, справедливо доказывавшего, что ни в одном учебном заведении мальчик не смог бы получить лучшего образования, но и шансы на приобретение там аристократических связей, преимущества для будущей карьеры Франсуа Мари. К тому же янсенисты преследовались, хотя это и не коснулось семьи Аруэ.
Метр сам посещал спектакли Комеди франсез и, вероятно, водил туда детей. Не только он, но уже и его отец нисколько не напоминали мольеровского Журдена и Тюркаре Лесажа.
Больше всего Вольтер-писатель обязан отцу тем, что в родительском доме имел возможность наблюдать людей самых разных. У метра Аруэ бывали так называемые парламентские дворяне, произведенные в кавалеры за службу в магистрате и так же, как он сам, купившие гербы. Он не только посещал отели — особняки своих высокопоставленных клиентов и брал нередко Франсуа Мари с собой, но и удостаивался их визитов. Конечно, Франсуа Мари ребенком встречался и с буржуа, не оставившими торговли: дед по отцу был владельцем суконной лавки. Потому-то Вольтер еще в детстве узнал все слои общества тогдашней Франции — от голодающих крестьян н бунтующих подмастерьев до вельмож.
Так же рано благодаря отцу он смог познакомиться и с законами, управляющими государственной машиной. В 1701 году метр Аруэ за 10 тысяч франков приобрел должность казначея и сборщика пеней Счетной палаты. Мальчик не мог не слышать, что должность куплена. Какое значение имело то, кому были уплачены деньги — предшественнику метра в этой должности или королю?! Полагаю, что скорее королю. Торговля должностями к концу царствования Людовика XIV стала одной из самых выгодных статей государственного дохода. Недаром генеральный контролер Демаре заметил, что финансы королевства не иссякнут, пока во Франции не переведутся дураки, которые покупают должности. Метра Аруэ к дуракам причислить никак нельзя. Не стоит ли перевернуть формулу? Можно ли назвать умной систему, при которой должности предоставляются не тем, кто их достоин, но тем, кто в состоянии их купить?!