Итак, началось сражение Вольтера и его друзей, друзей Каласов с парламентом Тулузы. Возникла первая трудность — достать само дело из суда. Адвокату Мариетту, защитнику Каласа, это не удалось. Парламент не отвечал. Он в это время находился в оппозиции к королю и правительству. Народ заблуждался, полагая, что парламент защищает его интересы. На самом деле защищал лишь свои прерогативы.
О консерватизме французских парламентов, даже по сравнению с Людовиком XV и его министрами и особенно двором, уже говорилось. Это они сжигали книги Вольтера, Гельвеция, других просветителей. Это они вместе с католической церковью были главными его врагами, между тем как у просвещенных аристократов, министров и даже монархов Вольтер часто находил поддержку, встречал в них союзников.
То, что пересмотр дела Каласа зависел от Тулузского парламента, было крайне неблагоприятно. Боясь его, и отец Ла Becca волновался и не одобрял инициативы Вольтера. Боялся — если это ужасное дело поднимут снова, его спасшегося в первый раз сына повесят. И в метра Ла Becca нельзя было бросить камень: слишком многим он рисковал!
Но Вольтер в трудных случаях знал не одну песню. Если призывом к защите справедливости метра не проймешь, нужно заинтересовать его иным. И Вольтер добился, чтобы взволнованный отец приехал в Париж. А там он быстро понял, что победа над злыми тулузскими судьями возможна… Встретил важных персон Франции, Англии, Голландии, немецких принцев, в добавление к средствам, расходуемым Вольтером, и под его влиянием подписавшихся на очень крупные суммы в фонд защиты Каласа. Сам «патриарх» — приехать в Париж не мог, но сумел и издалека объяснить метру Ла Вессу, что ему предоставляется распоряжение этими суммами. Объяснил и то, что у сих важных персон, кроме дела Каласа, еще много дел, менее опасных, но более прибыльных и тоже требующих услуг адвоката. Словом, привлек метра и богатой клиентурой. Так Вольтер добился, чтобы Ла Весс-старший, чье участие в защите было крайне важно, «полюбил справедливость» и расстался со своими страхами.
Ничего не скажешь, Вольтер умел пользоваться своими богатыми связями. А сейчас особенно… В иных случаях непримиримый, он выдвинул принцип: «Не будем ни с кем ссориться, мы нуждаемся в друзьях». И он разворачивает из своего «уединения» энергичнейшую деятельность, вербуя все новых и новых сторонников в дополнение к тому, что было уже сделано раньше. Удалось, конечно, достать и дело из Тулузы.
Но мадам Калас не оправдала его надежд. Он написал вдове: «Если бы колесовали моего отца, я бы кричал громче!» А мы знаем, как он «любил» отца!