Вернемся, однако, к делу Сервенов и изложим его хронику.
6 марта 1760-го молодая девушка Елизавета Сервен, протестантка, француженка, исчезла из дома в Кастре, где жила с отцом, матерью, двумя сестрами. Ее похитили католические духовники, чтобы обратить в свою веру.
9 октября, психически больная, она вернулась к родителям. (Опускаю подробности того, как ее мучили.)
15 или 16 декабря 1761-го девушка исчезла уже из нового дома Сервенов в Сент-Алли.
3—4 января 1762-го ее нашли мертвой в колодце неподалеку.
19 января деревенский судья, возможно вдохновленный примером тулузского капитула и парламента, тоже без всяких доказательств обвиняет Пьера Поля, Антуанетту Сервен и их дочерей Мари Рамон и Жанну в убийстве Елизаветы по религиозным мотивам и отдает приказ о заключении их на три года.
1 декабря 1763 года Вольтер узнает о деле Сервенов. Между тем, не желая подвергать себя участи Жана Каласа, Сервен с женой и дочерьми бежит суровой зимой через ледники в Швейцарию и лично обращается за помощью к Вольтеру. Мы уже знаем, что первые хлопоты «патриарха» по этому делу начались летом 1764-го.
29 марта того же года, после продолжительных и безуспешных попыток добыть улики против Сервенов заочно приговаривают Пьера Поля и его жену к повешению, дочерей — к присутствию при казни родителей и ссылке.
15 марта 1765-го была рассмотрена их апелляция, составленная, возможно, с помощью Вольтера и Бомона. Ее отклонили. Приговор не мог быть приведен в исполнение: осужденные продолжали скрываться. Казнили изображения Сервенов.
И только в январе 1766-го Бомон деятельно приступает к защите, послав разработанный им план Вольтеру, Старик, однако, 18 апреля объясняет адвокату, что не признает современной юриспруденции и верит только публике, ее суду.
В августе Вольтер сообщает де Бомону, к кому он обратился с ходатайством о помощи Сервенам: «…отправил записки месье герцогу де Праслену, месье герцогу де Шуазелю, месье де Сен-Флорентену, которые частным образом передаст герцогу де Шуазелю гостящая у меня мадам де Сен-Жюльен. Она уезжает в Париж».
А как он сочинял эти записки, одну за другой, торопясь, в саду, надеясь на свой авторитет защитника Каласа и дипломатические способности и очарование молоденькой приятельницы.
Вольтер вербует в защитники Сервенов и маркизу дю Деффан. Просит старую приятельницу прочесть записку Бомона, написанную в защиту «семьи, столь же несчастной, сколь почтенной. Она скоро будет напечатана. Я просил президента Эно прочесть ее немедленно…». Вольтер надеется и на доброе сердце герцога де Шуазеля. «Жан-Жак признает троих честных министров. Я знаю их больше».