Произошло досадное недоразумение: Тьерьо поверил чьей-то выдумке, будто Вольтер заявляет: он, Тьерьо, издал книгу вопреки воле автора и даже украл рукопись. Поэтому-то Вольтеру и пришлось разубеждать «неразумного друга», приводить доказательства. В сентябре он пишет Тьерьо в Лондон, что объяснил и хранителю печати, и министру юстиции, месье Рулье (вот для чего нужно было это знакомство), и месье кардиналу — «книга издана с согласия автора».
Потом Вольтер придумал другую версию, тоже ничем не угрожавшую издателю.
Вольтер уехал в Монж под предлогом хлопот о свадьбе герцога де Ришелье и мадемуазель де Гиз, а на самом деле спасаясь от неприятностей из-за выхода в свет руанского издания, оттуда писал Флери 24 апреля 1734 года: «Тьерьо издал ее (книгу. — А. А.) под шум слухов о смерти автора».
А вот Жора и его помощников Вольтер не выгораживает и имеет на то все основания. Он прав, негодуя в письме Сидевилю от того же числа: «Какая наглость поставить мою фамилию и издать произведение с «письмом» о Паскале, которое я больше всего боялся выпускать!» «Дело» о «Философических письмах» показывает, что Жор нарушил заключенное между ним и автором условие. (На обложке — только инициалы, но этого достаточно. — А. А.).
Тревога оказалась не напрасной. Употребив слово «пожар» в метафорическом смысле, Вольтер не мог предвидеть, что метафора станет реальностью и не по поводу лондонского или амстердамского издания, но злополучного руанского. (Амстердамское, но подложное здесь, правда, тоже примешалось.)
«Философические письма» были не первой книгой, сожженной в XVIII веке во Франции палачом у главной лестницы Дворца правосудия. Но для Вольтера первый пожар будет отнюдь не последним. И примечательно, что сожгли даже не руанское издание, но подделанные под него экземпляры амстердамского. Недаром Себастьян Мерсье позже остроумно и метко заметил в «Картинах парижской жизни»: «Цензоров не нужно считать бесполезными людьми: благодаря им обогащаются голландские книгоиздатели». И на этот раз последние воспользовались запрещением печатать книгу на родине автора, так же как и блистательным успехом лондонского, более раннего издания. И успех и экземпляры книги быстро переплыли через Ла-Манш. Не помогли никакие предосторожности. Тираж руанского издания заперли в складе и скрывали, где этот склад находится. Но достаточно было одного экземпляра, отданного в переплет, чтобы в Амстердаме появились точные копии книги и тут же стали распространяться во Франции.
Не метафорой могла стать и Бастилия. 6 мая в Монже Вольтер узнал, что против него самого подписан тайный приказ об аресте, руанский склад обнаружен, Жор и его помощник уже арестованы.