Вольтер давал ей уроки английского. Через три месяца она говорила бегло. Потом, в Сире, они постоянно прибегали к этому языку, когда ссорились, чтобы не быть понятными гостями, домочадцами и слугами. А главное — это был язык их любви.
Попутно маркиза под его руководством изучала английскую философию, какой Вольтер представил ее в «Философических письмах». Они читали вместе в оригинале Попа и других поэтов Британских островов.
Но в учение Ньютона она захотела проникнуть так глубоко, что для этого понадобились весьма серьезные математические и физические знания.
Вольтер опрометчиво порекомендовал своего будущего соперника Мопертюи мадам дю Шатле. Впрочем, и он прибегал к его советам для «письма» о Ньютоне, одного из «Философических писем», а потом для книги «Элементы философии Ньютона».
Маркизе очень нравилось иметь своими учителями двух столь выдающихся мужей. Вольтеру же весьма импонировала ученица-аристократка, да еще такая одаренная и свободомыслящая. Вот только соседство Мопертюи его раздражало. Если бы Эмилия занималась с ним одной математикой! Отнюдь! Поистине неутомимая, она посещала с коллегой и соперником Вольтера и оперу, и зоологический сад, и кафе, и даже съездила с ним в Кестель навестить свою старую мать.
Хорошо еще, что ревнивец не знал, какие пылкие письма она посылала Мопертюи, и тем более не читал их.
Между тем математические успехи ее были просто неправдоподобны. И до того маркиза дю Шатле прекрасно считала в уме, что обеспечило ей постоянное место за карточным столом в Версале, сделало партнершей самой королевы. Но теперь Эмилия настолько запросто обращалась со сложнейшими математическими формулами и законами физики, что принимала участие в научных спорах между молодым поколением ученых-ньютонианцев и академическими авторитетами, упорно державшимися за теорию Декарта.
Вольтер и сам занял бы немаловажное место в этой дискуссии, в этой борьбе, но сперва нужно было, хотя бы в Лондоне, издать «Философические письма».
Были у маркизы и другие наставники, тоже крупные ученые.
Многое из того, что произошло в жизни Вольтера между 1732-м и 1734-м, мы знаем. Издание «главной книги века» и ее сожжение, бегство Вольтера из Монжа в Лотарингию… К этому остается добавить дуэль герцога де Ришелье с двоюродным братом его жены, принцем де Ликсин, который позволил себе отпустить неосторожное замечание по поводу скандалезных любовных похождений новоявленного кузена.
Оба были офицерами действующей армии, что осложняло дело, но поединку не воспрепятствовало. Принц был убит, герцог — ранен.