Божественная сила — это не только божественная масса, умноженная на божественное ускорение, это еще и такая хрень, которая совершенно прекращает свою работу в радиусе десятка метров от чебурека, носящего титул «Враг всего святого». Не совсем, конечно, та же Ауме вырваться из Матильды (а то и ворваться в неё) вполне смогла, но вот её проявления…
В общем, технически нам противостояли лишь несколько воинских классов 50-го уровня, да маги, скромно стоящие позади шеренги важных разодетых жрецов и жриц. В удобных для распределения целей позах, расслабленные и обрадованные возможностью наконец-то пообщаться с любимой богиней. Можно сказать, что бить морды было подано.
Этим мы и занялись.
— Мочи козлов! — не стал грешить я против истины, врываясь к священнослужителям в их тесно стоящий коллектив. Опытно оттолкнув несколько козлищ в рясах от нужных мне агнцев, находящихся в настоящем шоке, я врезал наиболее солидно выглядящему магу по лицу молотком, тут же добавил «разящим ударом», а затем, приложив его же щитом, вжухнул свое массовое умение «Пламя Страсти».
Вокруг радостно заорали попавшие на внеплановую сковородку святоши с волшебниками, с которых тут же послетали вся благостность, радость и прочие позитивные чувства.
Удобно быть мной, в неистовстве праведного боя думал удобный для себя я, молотя народ молотом что есть силы и, преимущественно, по головам. Один хороший удар по темечку после прожарки, и на жреце или маге разлетается вся одежда, а он сам, с закаченными от блаженства глазами отправляется в нирвану. Бей от всей души и не бойся кого-нибудь зашибить, то, что доктор прописал.
Оборачиваюсь, принимая на щит молодецкий удар одного из рванувших за мной вояк, сообразивших, что происходит. Больше здоровяк в наборной броне, испещренной символами богини, ничего не успевает, бросая щит, хватаясь за задницу и начиная орать. Это Мимика, это арбалет Мимики и болт из арбалета Мимики, торчащий сейчас из думательного органа мужика. Разряд от моего щита, совмещенный с ударом по болезненно кривящейся морде, оказывается достаточным, чтобы мужик потерял интерес к этому миру, а его красивая тяжелая бронь распалась ошметками вместе с одеждой.
Время оглянуться есть, время оглянуться запланировано. С нездоровым любопытством наблюдаю уже одетую в боевой наряд Матильду, что с зверским личиком лупит с двух рук по щитам отступающих от нее паладинов. Мужики не только побиты «дракой» Саяки, но, кажется, уже и ослеплены её бомбой. Тами вовсю машется с простыми воинами, больше похожая на злобную рыжую юлу, чем на гномку. Она не спешит бить всерьез, лишь изображает берсерка, давая мне время отмудохать как магов со жрецами, так и отступающих паладинов. Тут всё почти по плану и почти кошерно, если бы не омерзительные звуки, раздающиеся с палубы Веритаса.