Там, где заканчивался Сонный лес, начиналось широкое поле. Оно колосилось и уходило вдаль. Что там за ним, разглядеть было невозможно. Здесь же, на кромке леса, серебряная гамма обрывалась, возвращая миру все краски.
Первым моим порывом, когда Келс переместил нас в это место, стал как можно скорее покинуть лес и Аллизарию, которая тоже заканчивалась тут же, как я могла догадаться. Но не тут-то было. Я просто не смогла ступить на поле. Никаких видимых преград не было, помешала мне это сделать магия, защищающая гархалов от вмешательства из вне, про которую и рассказывал принц.
Райнер вел себя более терпеливо. Хоть и выглядел он сурово и не переставая хмурил брови, но ничего не говорил, ждал, когда Келс сам соизволит отпустить нас. Но тот словно издевался, медлил без видимых на то причин.
– Может, снимешь уже защиту? – не выдержала я первая, когда молчанка и топтание у кромки леса затянулись.
«Сначала хочу кое-что сказать тебе», – ответил он, взял меня за руку и отвел в сторону. Краем глаза подметила, как еще сильнее нахмурился Райнер.
Принц и тут не торопился заговорить, рассматривая меня своими удивительными глазами. Я же терялась в догадках и не переставала ждать подвоха. С недавних пор я ему не доверяла. Впрочем, раньше тоже. Но после последних событий я поняла, что этот гархал совсем не такой, каким порой кажется. За время нашего общения в Аллизарии он умудрился притупить мою бдительность, заставить воспринимать себя как брата. Порой я даже ловила себя на мысли, что испытываю к нему теплоту, что в его обществе мне приятно находиться… Но все испарилось, стоило только ему обозначить истинные намерения, о которых я даже не догадывалась.
«Ты же понимаешь, что действую я не по своей воле?» – привычно прозвучало в моей голове, и в мыслях мелькнуло сожаление, только вот о чем?
– Понимаю, – старалась говорить тихо, чтобы Райнер нас не услышал. Почему-то этого мне не хотелось.
«Там, перед храмом, я бы убил его!»
Злость промелькнула в глазах Келса, но ее место мгновенно заняла грусть. Удивительно, насколько его глаза стали выразительными, стоило им только поменять цвет. Раньше ведь я не могла прочесть по ним ничего.